– О чем ты?
– О перспективе! Ты помрешь – и хрен с тобой, а мне тут дальше
куковать! Представляешь, во что прекратится храм через 10 лет?
Через 50?
– Да, понимаю. Станет сильным и богатым, подомнет всю власть под
себя. Ты про это?
– Именно! А еще дурачком прикидывался. Не боишься, что ли,
теократии?
– Боюсь, – искренне признался я шепотом, косясь на ширмы. – Но я
сразу ограничил землю для храма. На таком участке жрецы многих
содержать не смогут.
– Думаешь, в будущем не появятся новые сложные ситуации? Жрецы
своего не упустят – будут отжимать землю снова и снова.
– Вот тогда и буду думать, – проворчал я. – Но сейчас мне это
нужно.
– Зачем? Чтобы не жениться лишний месяц?
– Не только. Мне нужна лишняя сила. Богатый, сильный храм с
людьми – это еще одна опора для власти. Лишний противовес дворцу,
может быть, даже страже. А еще это удар по родовым порядкам. Бесит
меня это родовое устройство! Закостенелое, негибкое. Это тоже
рабство, только рабство традиции. Ничего нельзя делать! Чем больше
я людей из родов вытащу, тем лучше. Надо просто их не в полное
владение жрецам отдавать – я подумаю, как это обставить.
– Хм, – бог какое-то время катал мои слова по своей голове,
изучая. – Ну, если так… то в этом есть смысл.
– А еще, – набрался я наглости. – Мне противно, когда во славу
каких-то божков гибнут люди!
– Ты же сам себе говорил, что надо отречься от всех своих
гуманизмов – иначе не выжить! – кажется, Червяк проигнорировал то,
что я назвал его «каким-то божком».
– Да, говорил. Но себя разве перекроишь? – вздохнул я. – Это
ведь ужасно. Может, я для этого сюда и попал.
– Нет, не для этого! – грубо и резко оборвал меня идол. – Нечего
тут строить свой мир! Пришел сюда, такой весь добрый и красивый – и
давай переделывать! Вспомни: в твоем мире не было таких? Мудрых,
благородных, в красивых морионах, в пробковых шлемах, в касках
армейских. И живете вы неправильно, и боги у вас неправильные, и
обычаи у вас неправильные, и вообще вы деграданты. Сейчас мы вас
окультурим! По самое не хочу. Ну! Слыхал про таких?
Я молчал.
– Ты. Здесь. Не для этого! – отчеканил бог. – Это мой народ.
Непутевый, но мой. А ты даже узнать его не хочешь.
Червяк обиделся! И, главное – мне ведь стыдно стало. Не за себя,
а за всех тех ребят в шлемах и касках. Чертовски стыдно… Только
разве я неправ из-за них?