Совершенно случайно… Даже мурашки забегали от приятного
ощущения: какой же я стал интриган!
Мой горец живет по принципу: вижу цель, не вижу препятствий.
Поэтому довольно скоро на кухне появился хмурый Глиняный Толстяк,
увидел меня, жующего какую-то сочную курагу, и небрежно поклонился.
Я же «удивился», «обрадовался» и практически кинулся дядюшке на
сальную грудь с жалобами. Тот закатил глаза, но соизволил
выслушать.
Мы прошли на кухонный двор, чтобы в тишине поговорить. Я
обрисовал ему ситуацию с посольством. Мохечеката выслушал без
особой радости, но остался равнодушен.
– Пошлет человека из рода Желтой Рыбы, – я старательно дул губы.
– Ровно это какое-то мелкое семейное дело, а не вопрос владычного
Дома.
– Да-да, – рассеянно соглашался со мной Толстяк, думая о чем-то
своем.
Рыбка не клевала, хоть тресни!
– Выберет какого-нибудь своего дружка, будет тот в Излучном свои
делишки проворачивать…
– Какие делишки? – легкая тень интереса промелькнула в голосе
казначея.
А я в душе не чаял, какие делишки: молол уже всё подряд!
– Ну… Излучное же на Великой стоит… Там торговцы проплывают
мимо, можно разное купить… по цене выгодной…
Я смотрел на разгорающиеся угольки карих глаз Толстяка и
понимал, что иду в верном направлении. Мохечеката хотел торговать,
он умел торговать, и жизнь в нашем сероводском аппендиксе претила
ему!
«Погоди-ка! – озарило меня. – Он ведь наверняка нагрелся на
собранной кукурузе. Всяко, немалая часть податей к его рукам
прилипла. У него ямы, поди, ломятся от запасов – а продать
некому!».
– А ведь человек мог и с пользой поехать! – загундел я с
удвоенным усилием. – Он может проезжих купцов в Крыло зазывать.
– Владыко! Совершенно недопустимо, чтобы посланник поехал не от
владычного Дома! Следует послать нашего родича, человека из дворца,
надежного и понимающего в высокородном общении!
Перезрелая груша упала к моим ногам. И я настолько обнаглел, что
решил по этому поводу еще и обобрать моего нечистого на руку
казначея.
– Да как тут послать сородича? – плаксиво вздохнул Недоносок. –
Куакали с ним большие подарки для Иттануаки дает.
Не будем уточнять, что подарки предполагалось взять из
«императорских» закромов.
– Я дам больше, – с придыханием потянулся ко мне Толстяк.
Продано!
Дальше мы немного поторговались на тему: сколько и чего даст
Толстяк – и разошлись. А на следующий день в тронном зале
разразилась маленькая буря. Мохечеката заламывал руки и негодовал о
том, что репутации владыки чуть не был нанесен непоправимый удар.
Он требовал достойного посольства в Излучное, освященного самим
Змеем, с достойными дарами. Куакали огрызался, но как-то
неконкретно. Что-то вроде «меня в этом доме, кажется, обидеть
хотят».