− Свои! – крикнул солдат, появившийся из-за угла в тот момент,
когда автомат без патронов уже был брошен на землю. – Свои,
рядовой, спокойно, ты продержался.
Утро в полевой палатке встретило сиплого безрадостно, он мрачно
смотрел на связанные руки и не мог понять почему он находится в
палатке, рассчитанной на батальон, в одиночестве. Где его батальон,
где тот молодой лейтеха?
− Товарищ генерал, город выдержал осаду, – доносились со стороны
выхода из палатки голоса. – Решающее значение сыграло подкрепление
дисбата.
− Наградить командира и личный состав, – проговорил глухой
голос.
− А нет никого, дисбат полег. Кто в бою, а кто в лес
ломанулся.
− Весь?
− Никак нет, товарищ генерал, один остался в живых. До
последнего отстреливался, чуть своих не положил.
− Фамилия?
− Иванов, товарищ…
− Перевести в пехоту, награждать не надо, написать искупил
кровью…
К сиплому в палатку зашел генерал, хлопнул по плечу, сказал
молодец, но никто руки рядовому так и не развязал, кожаный ремень
сняли лишь в медсанбате, когда обрабатывали раны, и только затем
пришел капитан и сказал что сегодня он, рядовой Иванов Иван Иваныч,
честный гражданин, такой же как и все.
− Я свободен. Свой среди чужих, и теперь чужой среди своих, –
тихо проговорил Сиплый, отпивая из кружки свои разведенные сто
грамм спирта, и слеза покатилась по его щеке то ли от крепости
спирта, то ли от тяжких мыслей.
Щелчок в голове возвестил меня о том что мне пора, и
сознание померкло. Как мое, так и Сиплого, с которым я, несомненно,
еще встречусь.
Тьма вокруг меня была той же что и когда я засыпал. Звезды
горели надо мной все те же, сообщая мне о том, что я вернулся в
свой мир. Шея невероятно болела, а руки до боли в костях вцепились
в винтовку, вокруг же царила мертвая тишина. Луна сверкала в небе и
все было залито её светом, а в вышине кружили сотни черных,
покрытых черным ворсом теней. Они могли бы затмить небо надо мной,
но большая их часть была на земле.
Красивая и одновременно страшная картина. В свете луны ко мне
тянулись сотни черных рук, но мое внимание привлекло нечто позади
теней. В воздухе, в метре над землей в ярком свете луны висело тело
Виолы. Тени подхватили ее и подняли в воздух, а их беззубые, словно
воронки, рты впились в тело блондинки.
− Нет! – закричал я изо всех сил, но из меня вышел лишь слабый
стон, на моей груди сидела тень, тянувшаяся к моему лицу, медленно
душа меня. Ее рот коснулся моего лба, и я начал чувствовать
смертельную усталость.