Внезапно, якут захрипел. Багровое от
напряжения лицо немного приподнялось и выплюнуло темный сгусток
какой-то мерзости.
- Аал Луук Мае, - шевелились
потрескавшиеся губы. - Я иду к тебе! Элей ботур готов служить тебе,
Владычица Великого леса...
- Что он говорит? Я ни чего не
расслышал! - воскликнул капитан, державший раненного за ноги. - Что
он там бормотал?
- Отпустите меня, дети железа, -
шептал Абай, открыв красные как кровь глаза. - Отпустите меня в
лес... Я не могу больше здесь находиться... Аал Луук Мае, я иду к
тебе!
Тело дернулось в последний раз и
замерло. Шумно дышавшие мужики не сразу сообразили, что стиснутое
со всех сторон тело, больше не старается вырываться. Карл
Генрихович осторожно коснулся его виска, стараясь нащупать биение
сердца.
- Кажется, теперь точно все, - с
горечью вздохнул он. - Что теперь делать? - его взгляд остановился
на Смирнове. - Товарищ капитан, его надо доставить в Москву. Этому
телу просто цены нет... Здесь я с этим примитивом ничего не смогу
узнать!
- В Москву..., - пробормотал
разведчик, не отрывая взгляда от лежащего тела. - Как? Пока будет
запрос да прибудет самолет, от тела может ничего не остаться...
Черт! Что же я предъявлю там?! А?
Дальний секрет партизанского отряда
расположился прямо в самой гуще орешника, в его тесно переплетенных
лещинах. За многочасовое бдение караул оборудовал себе удобный
наблюдательный пункт. За стеной прутьев было все аккуратно срезано,
на слегка торчащие обрезки накидали земли и все это сильно
утоптали. Однако Пашку, одного из самых юных бойцов отряда, такие
удобства совсем не радовали. Пожалуй все было совсем
наоборот...
- Вот, черти полосатые, - ругнулся тот
в полслова сразу же оглянулся, не слышало ли кто. - Чего толку
здесь сидеть? Почитай возле самого болота штаны протираю... Вона,
дальше только тина да жабье!
С угрюмым видом он вытащил из-за
пазухи с трудом выпрошенный наган. Сергеевич его выдавал с таким
лицом, словно отрывал от груди собственного ребенка.
- И чего он? - продолжал спорить Пашка
с командиром. - Як на посту можно без оружия? Да ни в жизнь нельзя!
А вдруг немчура какая пойдет... Я раз! На! На!
Боек револьвера несколько раз щелкнул.
Юный партизан с настороженным видом водил стволом оружия по
сторонам, выцеливая скрывающегося врага.
- Где же ты, немец проклятый? Подь-ка
сюды! - бормотал она, крепко сжимая ободранную рукоять. -
А-а-а-а-а! Больно ведь! Ну-ка отпусти ухо!