- О, черт! - вырвалось у него. - Не
может быть!
Сантиметр за сантиметром на его палец
наматывался тоненький древесный корешок. Казалось, в его руках была
мягкая игрушка, тонким шнуром сшитая из нескольких кусков ткани.
Корень выходил из тела с еле слышным чавкающим звуком, словно
новорожденный малыш во сне продолжал причмокивать своими
губами.
- Что же это такое? Боже, что я
говорю? - вся веселость из него мгновенно испарилась. - Пса, что,
оперировали что-ли? … А-а-а-а-а-а! Пошел прочь! Прочь!
Каким-то образом пес извернулся и
вцепился в его правую руку.
- Вот тварь-то! - орал он как
резанный, пытаясь одной рукой разжать его челюсть. - У-у-у! Как же
больно!
Прижав уши к голове, псина с таким
ожесточением грызла руку, словно пыталась откусить ее. Вставшая
дыбом шерсть совершенно не скрывала, как ее по ее телу извиваясь
поползли гибкие корни. Светло-золотистого цвета шнуры покрывали
почти каждый ее сантиметр. Вскоре на обезумевшего от боли повара
смотрела безумная харя, на которой не было ни одного живого
места.
- Помогите! Помогите! - не выдержав
боли, Вилли свалился с колен на бок и захрипел. - На
помощь!
Вдруг откуда-то из-за его спины
послышались быстрые шаги и сразу же за ними прозвучал
выстрел.
- Помогите! Быстрее! - алая кровь
толчками выбивалась из порванных запястий и заливала примятую
травы. -Что же вы ждете? А-а-а-а-а-а!
Раздался еще один выстрел. Перед
глазами повара промелькнуло какое-то темное пятно. Потом вновь
выстрел, еще один!
- Прикладом ее бей! - закричал кто-то.
- Он же сейчас истечет кровью! Долби, долби, я ее сапогом
прижму!
Хрясть, хрясть! Ошметки плоти и волос
полетели в разные стороны.
- Не туда! По морде бей! - продолжать
орать первый голос. - Он же не отпустит!
- Что орешь? - возмущался второй. -
Здесь же рука! Попаду!
Наконец, приклад припечатал голову,
раскроив череп.
- Кровь, кровь! - суетились вокруг
повара солдаты. - Где жгут? Давай ремень!
- Да, заткни ее чем-нибудь! Хлещет же!
- несколько ладоней крепко обхватили разорванное запястье. - Вот
так! Теперь вяжи, вяжи! Все, хорошо. Носилки! О! Парни! Это
Фриц!
К полевой кухне бежал какой-то офицер,
размахивая бумагой.
- Стоять! Стоять! - орал он, задыхаясь
от бега. - Положить! На землю!
Ошеломленные непонятными приказами
солдаты исполнительно выпрямились и неподвижно застыли, скосив
глаза на посеревшего повара.