Ребята просидели молча некоторое время. Ларс был благодарен Элаю
за костёр, не смотря на жар, охвативший телеса, ему было холодно, и
огонь немного помогал. Сейчас Ларсу даже казалось, пламя отгоняет
от него смерть.
Протягивая руки к огню, он почти не ощущал жар. В танце пламени
ему виделись гротескные фигуры. Они сплетались в фигуры монстров и
лица давно мёртвых людей, чтобы через миг вновь стать лепестками
огня. Зачарованный этим зрелищем, Ларс пытался дотянуться пальцами,
поймать ускользающие образы. Элай ловил его руки, тянущиеся к
костру, не даваясь обжечься. Брюнет сочувственно качал головой,
глядя на горячечный бред, захвативший Ларса. Рэй тоскливо подвывал,
волочась у ног. Зверь нутром чуял беду, что вгрызлась в тело его
друга, но не знал как её отогнать, и потому выл от бессилия.
— Ларс, — голос Элая удивительным образом
растягивался, будто при замедленном просмотре плёнки на телевизоре.
— Ты должен попробовать
почувствовать внутреннюю силу. Другого выхода нет. Ты меня
слыши-и-ишь?
Берсар вновь ощутил, как его сознание ускользает в забытьё. Из
полуобморока его вытянула звонкая пощёчина. А потом ещё одна.
Приоткрыв глаза, Ларс уставился на недовольное лицо Элая. Брюнет
предыдущих издевательств было мало, и он, не иначе как мстя за
инцидент на плоту, отвесил мечнику ещё парочку хлёстких ударов по
щекам. При этом, на его лице застыла гримаса ничем не скрываемого
удовольствия.
— Эй, — слабо возмутился Ларс. — Я уже не засыпаю…
— Для надёжности, — усмехнулся Элай. — А теперь, попробуй ещё раз ощутить
внутреннюю энергию. Иначе завтра я продолжу путь один. Ты
предпочитаешь быть похороненным в земле, или оставить тебя на
съедение лесу? Я не знаю, какие у дикарей обычаи на этот счёт.
Сцепив зубы, Ларс бросил ненавидящий взгляд на смазливую рожу,
после чего крепко сжал пальцами Ядро Оленя, подсунутое ему Элаем.
Постаравшись успокоить дыхание, парень постарался ощутить силу,
скрытую в камне, как делал множество раз до этого.
Сейчас состояние Ларса было ужасным, он одной ногой стоял в
могиле, и не мог позволить себе долгих попыток уйти внутрь себя.
Кроме того, от боли было трудно сосредоточиться даже на своих
мыслях, не говоря уж о медитациях. Все силы Ларса уходили на то,
чтобы оставаться в сознание.
“И всё же… у меня есть только один выход. А значит, я обречён на
успех!”