— Раздевайтесь, раненый, — и голос был под стать, тонкий и
капризный.
Я ещё раз обернулся к Хильд, которая села на лавку и стаскивала
сапоги.
— Вы что, ещё и глухой? Снимайте одежду.
Маленькая ручка Марты дёрнула меня за рукав с такой силой, что я
чуть не упал.
— Лучше делай, что Марта говорит, — Хильд уже избавилась от
обуви, и расстёгивала портупею с мечом, — иначе за последствия я не
ручаюсь.
Я принялся расшнуровывать многочисленные завязки одежды.
Стряхнув куртку с правого плеча, я столкнулся с проблемой:
пропитанная кровью ткань левого рукава присохла к коже. А при
попытке оторвать окровавленную тряпку рука отзывалась острой
болью.
— Ну что вы там возитесь, — Марта схватилась за мою куртку и
резко дёрнула на себя.
Сказать, что было больно — не сказать ничего. С руки как будто
кожу живьём содрали. Я заорал и упал на колени, схватившись правой
рукой за локоть левой. Кровь из разрубленного предплечья тонкими
струйками потекла на пол.
— Ну и чего так орать, — Марта отбросила ткань и воткнула палец
в моё плечо. Боль утихла, левая рука будто перестала существовать.
— Хильд, иди посвети, ничего не вижу.
— Посвети сама, — невнятно ответила Хильд с набитым ртом, — дай
поесть, с утра ни крошки во рту.
— Я не могу светить и лечить одновременно! Глинда! Игор!
Кто-нибудь, подержите свечку!
Из боковой двери выскочила рыжая девушка. Она схватила
подсвечник со стола и подбежала к нам. Увидев, как с моей руки
капает кровь, Глинда ойкнула и закусила пальцы свободной руки.
— Вот так держи. Ниже! Ну и чего тут лечить, Хильд? Само бы всё
зажило. Кость не задета, сухожилия целы. Будет в следующий раз
думать, прежде чем подставляться под острые предметы.
— Марта!
— Я уже тридцать лет Марта, — девочка двумя руками свела края
порезов, пальцы её засветились изнутри алым. — Вот придёшь однажды
с отрубленной головой, а силушка-то у Марты всё, закончилась.
Растратили на мелкие порезы
Пальцы её потухли. Марта стряхнула мою кровь с пальцев и
скомандовала Глинде:
— Воды принеси. И тряпок. А то натекло кровищи.
Глинда убежала, поставив свечу на стол рядом с нами. Я поднёс
левую руку к глазам и увидел, что пореза больше не было, только
узкая полоска шрама проглядывала через корку запёкшейся крови.
Чудеса, да и только. Сон этот явно становится приятнее.
Вернулась Глинда с тазиком. Марта вымыла руки и, пока рыжая
протирала мне руку от крови, молча наблюдала за мной.