- Определим его в детскую трудовую
колонию, да и дело с концом! - резко cказал Рундук.
- Не хочу в колонию! - заныл пацан,
скорчив плаксивую мину. - Там воли нет.
Светловский подвинул к юному
грабителю тарелку с сахаром.
- Бери, не стесняйся!
- Не надо в колонию, товарищ
Светловский! - продолжал ныть Шкет. - Лучше я вам помогать стану.
Все выведаю! Хотите про «синих» или «монастырских» знать больше? Я
на «монастырских» жуть, какой злой, отлупили меня недавно, скоты!
Все ребра пересчитали!
- За что же?
Подросток отхлебнул чая, шмыгнул
носом.
- Не туда, по ихнему, полез… Вырасту,
всех перешмаляю! А первого – Белого!
- Что за Белый?
- Ихний главарь. Длинный такой,
худой, горбоносый, и глаза, как это… глубоко посаженные. Это он
агенту вашему звезду на лбу вырезал.
У Светловского при свете свечи
отчетливо заходили желваки на скулах. Он знаком показал нам со
Скворцовым подниматься. Проводив нас до двери, проговорил:
- Я тут еще малость побеседую с
мальцом. А вы ступайте по домам. Поспите немного. Ну, до завтра!..
Да, Данила, ты не думай, о разговоре тех двух дворянчиков в
закусочной я не забыл. Завтра и начнем вплотную заниматься этой
темой.
- Хорошо, - произнес я с легкой
улыбкой. - Только куда ж мне идти?
- Вот, черт! Совсем не подумали об
этом… У меня, конечно, можно расположиться на полу, но какой же это
будет сон?
- Да и у меня только на полу можно
поспать, - развел руками Рундук.
- Слушай, Данила, а не пойти ли тебе
в Угро? В шифоньере найдешь матрасец и подушку с одеялом. Я сам там
раза три ночевал, когда с писаниной засиживался допоздна. Ничего,
выспаться можно… Спиридон, проводи Данилу, а то вдруг часовые
заартачатся.
Мы со Сворцовым оставили дом и пошли
вверх по Базарной. На полдороге мимо нас с оружием в руках
пробежала группа людей в кожанках.
- Чекисты, - пояснил матрос. - Весь
день бандитов отстреливают!
Спустя минуту где-то неподалеку послышались громкие крики, и
разразилась пальба.
После ухода Скворцова из кабинета я
постелил на венские стулья матрасик, бросил на него подушку и лег,
укрывшись тонким одеялом. Часы на стене, показывавшие половину
первого, размеренно тикали, с нижнего этажа доносился едва
различимый бубнеж двух дежурных милиционеров. Моя попытка быстро
уйти в отключку ни к чему не привела. Голова полнилась мыслями, они
кружились в каком-то нескончаемом хороводе и никак не давали
уснуть.