- Ладно! – бросил он. – Для следа этого достаточно. Займись.
Стач стащил со стула безжизненное тело хозяйки, и оно глухо
упало на пол. Глаза ее были широко раскрыты и, казалось,
внимательно смотрели на чародея. Тот брезгливо передернулся: этот
ритуал он не любил больше всего, но к сожалению, он был одним из
самых любимых и частых у господина. Оно и понятно: отправить тело
по следу стоило гораздо дешевле, чем нанять живого убийцу или, не
дай бог, Странника. Та же Ванда не бралась за мелкие заказы,
наподобие этого, предлагая Грандольфу обойтись телом. За это Стач
не любил ее еще больше и втайне надеялся, что она никогда больше не
вернется к господину. Но она всегда возвращалась.
Чародей надел перчатки и аккуратно открыл пузырек с жидкостью
бессмертника. Вот уж правда ироничное название: эта трава не давала
бессмертия, а, наоборот, убивала все живое. Хотя было у нее и одно
любопытное свойство, за которое так ценили его некоторые:
возможность двигать бездушные тела. Стач натер руки и ноги женщины
темной вонючей жидкостью, стараясь не вдыхать ее пары. Затем
нарисовал знак на ее лбу и немного отстранился, чтобы полюбоваться
проделанной работой. Практически все было готово. Не хватало лишь
оружия.
Он с неохотой вытащил из мешка практически новый нож: жаль, что
сам не успел им как следует попользоваться.
- Чего застыл? – рявкнул над ухом господин. – Пошевеливайся! С
каждым часом мои деньги уходят все дальше от меня.
Стач вздрогнул, пригнув голову и ожидая удара. Но удара не
последовало. Тогда чародей торопливо обмакнул палец в пузырек и
тщательно обмазал лезвие ножа. Смертельное оружие готово. Осталось
только вложить его в руки мстителя. Точнее, мстительницы.
Положив нож рядом с правой рукой женщины, он торопливо снял с
себя перчатки и откинул их от себя.
- Будешь тормозить – отправлю тебя обратно на фабрики СОМ! –
угрожающе сказал господин.
У Стача внутри все похолодело: только не туда. Лучше уж жить под
вечно занесенной ногой для пинка, или начисто дематериализоваться
из этой зоны куда угодно. Хоть в тридцать пятую.
- Осталось всего ничего, господин! – смиренно сказал он. –
Только заклятие.
Он закрыл глаза, сосредоточился и начал воспроизводить одно из
запрещенных заклинаний. Лишь за одно упоминание об этом заклятии
любого могли упечь за решетку на большой срок. Но никакие запреты и
угрозы не могли остановить преступников, которым нечего было
терять.