Вот так тепленький прием: подруга вошла в образ Эвереста и начала атаку без предупреждения. Я так растерялась, что не сразу нашлась с ответом.
— Во-первых, насколько я помню, ты не мой начальник, чтобы запрещать мне появляться в офисе, —— сухо поясняю, чувствуя, как раздражение вновь дает о себе знать. — Во-вторых, я ещё не уволена, не так ли? Кстати, он на месте? — киваю на стену, за которой скрывается кабинет Игоря Петровича. — Будь добра, сообщи, что я приехала, как мы и договаривались.
— У него совещание, я не стану мешать.
Таким голосом Наташка обычно отшивает назойливых сотрудников, которые бегают к начальству по любому чиху. Но я-то не из-за ерунды здесь. И не по собственной прихоти.
— Ещё как станешь, если не хочешь, чтобы я помешала ему совещаться, просто ворвавшись в кабинет, — поднимаюсь с места, намереваясь дать понять, что я не шучу. — Какая муха тебя укусила? Это ведь не тебя собираются турнуть ни за что, не так ли? Да какого черта, Наташа! Я прервала свой отпуск, половину которого просидела в отеле и исправляла косяки сама знаешь кого, а вы в последний момент все переиграли? Продолжим спорить или ты сделаешь свою работу?
На секунду в мыслях проскальзывает сожаление. Может, и не стоило так уж резко?
— Так, все, брейк. Успокоились обе, пока не наговорили друг другу того, о чем потом пожалеем, — Наташка идет на попятный. Она знает, что завожусь я с пол-оборота, слишком импульсивная и эмоциональная. Обычно ещё себя сдерживаю, но не сейчас, когда уставшая и злая. Отпуск испорчен, премии лишилась, а сейчас могу и работу потерять с тем же успехом. Дома парень болеет, тут мне лапши на уши навесили. — Пошли кофе попьем, поговорим. У Игоря Петровича действительно совещание, может, к тому времени закончат.
В опровержение слов Натальи из-за стены разносится громкий мужской смех.
— Весело у них там.
— Не то слово, — соглашается подруга, и я невольно смеюсь, глядя на её кислую физиономию. — Идем?
Мы почти уходим, как дверь кабинета начальства распахивается, выпуская веселье в приемную.
— Наталья, душенька, организуйте нам кофейку, — в дверном проеме стоит Игорь Петрович. Довольный, веселый. Я бы даже сказала, неприлично счастливый. Улыбка такая, какой не было, даже когда стал главой компании. И я не знаю, что меня больше поражает: его благодушие или Антон на заднем фоне, что сидит на кожаном диване в кабинете начальства и воркует с Алиной, словно влюбленный голубь. — О, Евгения Олеговна, и вы тут?