Я с усилием отрываю взгляд от парочки, чувствуя, как промеж лопаток ложится чья-то ладонь. Наташка. Этот нехитрый жест помогает вернуть самообладание. Пожалуй, начать выяснять отношения прямо сейчас — не лучшая идея, в кабинете есть посторонние.
— Да. Вы хотели меня видеть, как только я приеду.
Голос ровный, я бы даже сказала, механический. И это хорошо. Возможно, мне лишь показалось, что одна рука Антона обнимает девушку за плечи, а вторая сжимает её ладони. И сидят они слишком близко — тоже показалось. Или это совсем не то, что видится на первый взгляд.
— Это было две недели назад, Орлова, когда «Октава» собрались разорвать все договоренности, — мужчина выставляет ладонь вперед, намекая, что и слушать ничего не желает. — Я помню, у вас там в поездке что-то с документами произошло, и вы не могли вернуться раньше, — отмахивается начальство, — но это ничего не меняет. Давайте о работе поговорим в понедельник, там и решим, что делать с вашей ошибкой. К счастью, Алина Игоревна уже урегулировала возникший конфликт к «Октавой», поэтому дела подождут.
Я едва не скрипнула зубами от досады. Значит, Алина Игоревна урегулировала? Вот как. Видимо, я перегрелась и получила солнечный удар, когда решила, что это я две недели пахала, заново составляя документы и ведя переписку с представителями «Октавы» прямо из отеля. Консультировала и направляла Алину, чтобы она в очередной раз не напортачила.
Что ж, ну теперь мне хотя бы понятно, откуда ноги растут у этой мутной истории. А то две недели думала-гадала, что за ерунда с договором, и почему «Октава» чуть не послали нашу компанию к едрене фене. Возникло подозрение, что при трудоустройстве в «Октаву» сотрудники не только подписывают трудовой договор, но и дают обет молчания. А в дополнение ко всему проходят курсы увиливания от прямых вопросов. Я так и не поняла, что конкретно произошло с нашей последней встречи. А Алина ни бе, ни ме, ни ку-ка-ре-ку о причинах конфликта.
Вот только недолго этой стрекозе плясать осталось — подниму переписку за несколько месяцев, выцеплю из неё все документы, и чья-то песенка будет спета. Какое счастье, что я работаю на своём ноутбуке, а не на корпоративном. Как бы Алина не льстила мне эти месяцы, не восхищалась моим умом и работоспособностью, не строила из себя невинную овечку, но я так и не забыла её обещание двухгодичной давности — вернуться и уничтожить мою карьеру. Так что я была начеку с той самой фразы: «Это Алина Игоревна, прошу любить и жаловать!»