Позади ржал соловый, через силу переступая боком. Стальная цепь, натянутая человеком, волокла его вперед, а трензель стремящегося остановить их сида разрывал рот.
– Стой, Бюэхан!
Гырр протянул раскрытую ладонь. Женщина испуганно отшатнулась, сжалась в комок, готовая к прыжку.
– Эй, феанн, прикажи убрать свое чудовище от моей зверюшки, – процедила сквозь сжатые зубы Мак Тьорла, поднимая самострел, – или я прикончу его!
– Бюэхан! – удар хлыста Лох Ойнаха ожег плечо. И еще один. – Ко мне!
Под взглядом медленно развернувшегося человека сиды попятились. Мак Гегра потянулся к рукояти меча, а ярлесса поднесла приклад к плечу.
С неохотой, опустив голову, Гырр вернулся и занял место у левого стремени Лох Ойнаха.
– Опусти оружие, высокородная феанни, – Мак Гегра сделал вид, что сбивает щелчком пальца несуществующую пыль с эфеса. – Этот зверь слишком дорог мне. Может быть, весен через сорок…
– Благодарю за помощь, – ледяным голосом отозвалась сида. – Нам нужно продолжать путь. Внимательнее следи за своими повозками, феанн.
Она отвернулась, ткнула кобылу шпорами и умчалась в голову колонны.
Взгляд, брошенный Мак Гегрой на Лох Ойнаха с Бюэханом, не сулил обоим ничего доброго.
Впервые за много ночей Гырру не приснилась кикимора.
И вообще ничего не приснилось. Только он опускал веки, ворочаясь на куче свежей сосновой стружки, как перед глазами появлялись волосы цвета клыкановой шкуры, румянец испуга на щеках и полоска зубов, блестящих, как ракушки – любимое лакомство детства. Гырр не думал о предстоящей схватке с кикиморой, хотя Лох Ойнах, стремясь подогреть ярость питомца, издали показывал ее, шевелящуюся в клетке. Ему хотелось быть рядом с женщиной. Видеть ее, дышать одним воздухом, изредка прикасаться, ощущая тепло молодого тела.
Через клетку ворчал клыкан. Топтался с ноги на ногу пещерный медведь Мак Тьорлов – помещение для зверей у хозяев арены было одно на всех.
Гырр подошел к решетке, взялся за граненые прутья. Сталь подалась с жалобным, протестующим поскрипыванием. Когда человек протиснулся сквозь дыру, проснулись стрыгаи, захлопали крыльями сослепу.
Прикорнувший на расстеленном у стены плаще сторож вскочил:
– Что здесь?
Это были последние слова в его жизни.
Осторожно отворив дверь, Гырр выглянул в коридор. Втянул широкими ноздрями воздух. Домашних любимцев не запирают на ночь с бойцами, но на закате ярлесса проведывала пещерного медведя.