* * *
На встречу я пришла на минут двадцать раньше и, если честно сказать, сильно нервничала.
За окном пошёл такой сильный дождь, что тяжёлые капли, падая на стекло, казалось, хотели разбить его и проникнуть в тёплую атмосферу ресторана... Точно также, как это делает Ладомирский.
Включили фонари, и дождевые брызги засверкали. Они уже не казались такими мрачными и злыми.
Оторвавшись от зрелища идущего дождя, я встретилась взглядом с невысоким и худощавым мужчиной. Он стоял возле моего столика и смотрел на меня изучающе. Его взгляд был цепким, а в глазах светились ум и хитрость.
– Тамара Юрьевна? – спросила он.
– Да, это я. Добрый вечер, Борис Габрисович.
– Добрый, добрый... – он поцеловал мне руку и опустился в кресло.
– Уф, какой дождь идёт! Вы любите дождь?
– Нет, сырость и холод – это не моё. Я люблю тепло.
Он кивнул и тихо засмеялся:
– Истинная женщина всегда выберет комфорт.
К чему он это сказал, не знаю. Главное, чтобы смог помочь мне.
Подошедший официант принял у нас заказ.
Пока мы ждали, я вкратце обрисовала ситуацию, в которой оказалась. Старалась по максимуму отречься от эмоций, но через слово у меня проскальзывали нотки возмущения.
Малкович выслушал меня и ни разу не перебил. И лишь когда я закончила рассказ, задал несколько уточняющих вопросов.
Принесли наш заказ.
Салат с заправкой из чёрного трюфеля, наверное, был великолепен, но я его ела, не ощущая вкуса. Вот до чего довёл меня Ладомирский. И ведь это только начало. Не прошло и недели, как мы встретились первый раз в репроцентре, а я уже нервничаю и переживаю.
Прости меня, малыш, я буду стараться поменьше переживать...
После смены блюд Малкович наконец сказал:
– Вот что Ладомирский будет делать…
Я затаила дыхание. Сердце учащённо забилось.
Мужчина промокнул губы шёлковой салфеткой и, откинувшись в кресле, продолжил:
– Такие, как Ладомирский, не привыкли получать отказ, Тамара Юрьевна...
– Просто Тамара, – поправила его.
– Хорошо. Так вот, вы двое оказались в довольно щекотливой ситуации, но из вас двоих желанное получили только вы. Ладомирский же остался без ребёнка. Ему нужно заново искать суррогатную мать и снова проходить все процедуры.
– И что? – нахмурилась от его слов. – Подумаешь, сдаст ещё раз в баночку свой биоматериал. Не он же будет вынашивать ребёнка, в конце концов. Я вообще не понимаю, почему он ко мне прицепился. Или этот его сперматозоид оказался особенным или вовсе последним?