Избранное - страница 15

---

---

Песчаную ладонь, вот, плечи скрыв,

Становятся упруги и упорны.

Вот тело всё, подобное волне,

Но не одной волне, а сразу многим,

Уже вскипает вкруг меня, во мне,

Окатывая голову и ноги,

И, то на гребне, то на дне крутя,

Уносит вглубь, как легонькую щепку, —

И шум в ушах, и я тону, хотя

За каждую волну цепляюсь крепко.

И это чудо – выйти не на мыс

Чужих миров, неведомых америк,

А, пересекши время, как Улисс,

Лечь

          возле тех же губ, на тот же берег.

«Мне двойное судьба изготовила лезвие…»

Мне двойное судьба изготовила лезвие,

Шелковистой рукой мою шею пригнула:

Подарила мне сердце сестры моей Лесбии

И – в насмешку – напрасные слезы Катулла.

Так вот кошку в мешок зашивают с собакою,

Чтоб верней утопить. В этом теле зашиты

Две души, два врага, что сильны одинаково, —

Ни управы на них не найти, ни защиты.

О любимом забуду – свобода! – а мысли-то,

Словно птицы в гнездо, возвращаются сами.

Так охотник помчится за дичью и выследит —

И опустит копье, и зальется слезами.

Голос – горше цикуты, сестра моя Лесбия, —

Не живу и не сплю, не пою и не плачу,

И, обычаем варварским местным не брезгуя,

Вместе лавра и терна ищу, не иначе.

Капли от унынья

1

Радость померкла.

Волшебный фонарь зрения помутился.

Вынуты цветные стекла:

Стала рекою река, стала травою трава,

Как Золушка в полночь.

Пеплом присыпан вечер,

Будто его закоптили,

И даже соседкино платье

Больше не отбивается от прищепок,

Повисло, рукава растопырив.

Видно, что-то я натворила,

Раз никто со мной говорить не хочет —

Ни ведро, ни калитка, ни тополь,

А серый лягушонок спиной повернулся

И кинулся в пруд (по-японски).

2

Как ни крути, нынче

Для отшельников тяжелое время.

Во-первых, подорожали дачи,

Во-вторых, перевелись акриды —

Остались одни искушенья.

Не то чтобы морковка на грядке

Принимала непристойные формы

(Чаще всего никаких не принимает),

Но бес полуденный блазнит:

Не вари, – говорит, – обеда,

Куда лучше прыгнуть в колодец;

В знойном мареве кувыркается, голый,

Глаза ледяные,

На кудрях – венок из лютиков и кашки.

Как вспомню тебя – зашипит и растворится.

Но не надолго:

Зачерпну ведро – брызнет оттуда,

Выжимаю белье – выскользнет полотенцем.

Бывало, гнала его постом и молитвой

О твоей любви – о хлебе насущном,

А теперь не смею:

Большой грех просить о невозможном,

Бог таких капризов не любит;

Как ребенка, бьющего ногами

По полу, – стороной обходит.

Следующая страница

---

---