The Bestелесность - страница 14

Шрифт
Интервал


Нам приветственным звоном мечей…
И хрустели мачты, корма хрустела,
С четырёх неприятель сторон ликовал…
Бушевал он, кромсая драконье тело;
Бился моря кровавый шквал!
С четырёх сторон вражья грудь дудела,
Точно дьявольский двор пировал!
Тут безмолвный драккар заревел драконом,
На дыбы поднялся, скрипя кормой…
Мы схватились за мачты, и в страхе зелёном
Враг застыл побледневшей тьмой.
Паруса надулись внезапной бурей,
Запестрели молнии страстью фурий!..
А дракон неистово бил крылами,
Обезумев, рычал и пучину рыл;
И разило врага ледяное пламя,
Смертоносный огонь разил!..
Вся Норвегия щедро свистела ветрами
И дышала в жабры ветрил!
…Мы под звёздами плыли по слёзной смоли,
Да с победой – к священным норвежским лесам,
В край, где белые скальды бросаются в море,
Отдавая жизнь – парусам.

Дом

Я дома. Я снова —
На родине Цоя,
В объятиях зноя
С утра до утра.
И небо вдыхаю —
Без краю,
Густое,
Что – с запахом крова,
Что – с кровью Петра.
О, кровью румянится
Сумрак спесивый,
Моею Россией,
Зарёю моей.
Я пьяница, пьяница:
Алою силой
Питаюсь —
И каюсь
В июлевый хмель.
Налейте мне совести
Вместо печали,
Чтоб сны не стращали
Усталую дочь!..
Приехала в гости,
Стою на причале.
Финалом для повести —
Белая ночь.

Молния

Мелькнула дорожка во мраке ночи,
Зажглась и погасла тотчас;
Она не вернется, как пламя свечи,
Навек отгоревшей для нас.
Сквозь бледные капли в ночной пелене
Пустила свой призрачный свет.
Решила, наверное, дать она мне
Беззвучный и важный совет.
Как будто листва, облетали года:
Стремителен времени ход…
Я молнию помню: исчезнув тогда,
Она меня где-то ждёт.
2000 г.

Вершина

Быть иль не быть нашей дружбе? Как знать, как знать,
Коль жалеют ответа скупые дорожные знаки?
Раскрошились слова – то, что важно,
теперь не сказать —
Я грызу их, как зубодробильные козинаки.
Грузно дышу; только сердце – прочнейший мотор.
Тишь в голове, точно ночью меня порешили.
Но хорошо, но привольно в обществе гор!
Может, без друга – но буду на самой вершине!
Горше не станет, ведь горше уже – никак!
Вирши мои мне послужат походным маршем.
Дом далеко: каждый новый виной тому шаг;
Цель приближается, небо призывно машет.
Только буря в ушах обращается в тошный шторм;
Свирепеют моря изнутри черепной коробки.
Вижу горный хребет я конечным земным рубежом —
И держу к нему путь. Он, по счастью, совсем короткий.
Ночь утробно гремит, будто шабаш семи ветров.