—Тут проблем нет. И что это вам дает?
—Ну как что. Вот к примеру, вы подмените собой королеву Англии и
будете проводить нужную нам политику. Как вам идея?
—Бред. — Оборотень припечатала веско, — меня раскроют через час
после подмены.
—Но почему? — Возопил очкастый чекист, — вы же скопируете облик,
возьмете одежду…
—А язык? — О своей тайной способности «копирка» решила не
рассказывать, — я иностранных языков не знаю. В лесу они мне без
надобности. Но предположим вы меня подготовите, обучите
английскому. А личные особенности произношения? Что там эта
королева произносит в разговоре. Пришептывает, присвистывает,
причмокивает? Тянет гласные или режет наоборот. А папа ее, принц
Георг. Как его зовут в кругу семьи? Джорджи, Жора, Гоша? А друзья
детства? А личные слуги? Я к чему веду, по-легкому все равно не
получится. Придется проводить огромную подготовительную работу. И
вот только после этого…
—Понятно, — чекисты выглядели поскучневшими, — значит не
получится, жаль…
Разочарованные гости убыли на большой черной машине. Оборотень
решительно встала, взялась за отвороты халата.
—Ну, спасибо за хлеб да соль, пора и честь знать…
—Слушай, Малина Викентьевна, — Платон Тимофеевич смотрел поверх
сцепленных пальцев, — ну куда ты потемну попрешься. Оставайся. Я
тебе на диване постелю. А завтра организую тебе еще одну встречу.
Мне кажется, с представляю себе того, кто будет заинтересован в
твоих способностях. Да и у тебя, как мне кажется, интерес некий
есть, верно?
—Верно-то оно верно, только ты же видел, — они как-то незаметно
перешли на «ты», — с разведкой получается не особо хорошо.
—Так то с разведкой. По хорошему, я бы тебя и к себе в отдел
взял, да есть одно место, где оборотня примут с распростертыми
объятиями. Говорить пока не буду, боюсь сглазить. Ну так что,
остаешься?
—Ну а куда же я денусь? Заинтриговал ты меня, Платон Тимофеевич,
как есть заинтриговал…
***
Двое мужчин шли по Петровке, удаляясь от здания МУРа. Один имел
на себе драповое пальто с каракулевым воротником и меховую
шляпу-пирожок. Руки он держал в карманах. Второй, обряженный в
комсоставовскую шинель и папаху, вышагивал рядом. Военный не
выдержал первым.
— Слушай, Платон Тимофеевич, — он отдернул обшлаг своей шинели,
разукрашенный кучей разноцветных нашивок, посмотрел на часы, — ты
хоть намекни, чего ради я бросил свою работу и топаю тут к тебе
домой.