Висевшее в их руках безвольной куклой тело внезапно ожило.
Вскинуло ноги, уперлось, согнув коленки в нары и распрямив их с
силой толкнулось назад. Воровайки попадали на пол, словно кегли.
Одна, та что справа, сухо треснулась затылком об каменный пол.
Вторая повалилась боком и сейчас пыталась выбраться из под груды
тел. Гостья в сером платьице неожиданно взметнулась. Мелькнула рука
с неправдоподобно длинными ногтями. Скрюченные пальцы вцепились в
горло, рванули вбок с неожиданной силой. Жадные губы припали к
ране, с хлюпаньем потянули в себя горячую кровь. Живительная влага
хлынула в измученное тело. Забурлила сила, прочистились мозги, даже
план какой-никакой появился. Первым делом надо было восстановиться.
Пополнить запас сил. Их сегодня потребуется много.
Оборотень метнулась к второй «девочке». Та как раз пыталась
сесть, держалась за голову. Когтистые пальцы вцепились в лицо,
треснули об камень пола. Одним движением она разодрала фуфайку на
животе приспешницы. Взметнулась рука, пальцы сложились в щепоть,
вонзились в тело. Плоть треснула разрываясь…
Мамка смотрела ошеломленно на развернувшееся перед ней действо.
На видавшую виды воровку просто ступор напал. Тощая девчонка
творила такое, что просто в голове не укладывалось. Порвала шею
Людке. Напилась крови, словно заправский вампир-кровосос, теперь за
Таньку взялась. Вон, копается у той внутри, руку засунула, как бы
не по локоть. Вырвала наружу. А в руке-то сердце истекает кровью,
парит. Вцепилась вон зубами, оторвала кусок, проглотила. Повернула
к мамке свое лицо, улыбнулась. Господи, спаси и помилуй! Волосы
висят окровавленными сосульками, рот огромный, не человеческий. А
зубы-то, зубы… Воровка перекрестилась. Руки ее дрожали и ходили
ходуном. Что же делать, господи?
Маля ликовала. Все складывалось прекрасно. Сила бурлила внутри,
вскипала пузырьками, просилась наружу. Пришлось изменить себе
челюсти, спасибо собачьему шаблону. Иначе, ни в жисть бы не
разгрызла жесткое мясо. Сердце кончилось, она покопалась внутри
тела «девочки», вырвала печень, впилась зубами. Наконец произошло
то, чего она ждала. У главной воровки не выдержали нервы.
Нечленораздельно завывая толстая бабища пронеслась через камеру,
грохнулась телом в железную дверь, замолотила кулаками.
—Охрана! — Завывала она, продолжая грохотать кулаками по железу,
— на помощь! Охрана!