Лживый бородатый карликовый лепрекон,
ненавижу его. Не зря я решил распрощаться с этой шайкой. Творят,
что вздумается, и плевать им, кто ты и в чьём отряде. Попользуются
и бросят, может это они и есть деханты из Стикса и просто
издеваются надо мной?
В сон клонило просто невероятно сильно. Хоть
спичками веки подпирай. Но и тогда не поможет, они просто не
выдержат свинцовой тяжести, потому что мне всё чувствовалось именно
таким. Да пошло оно всё… И я прекратил сопротивляться. Как же
хорошо, вот так, просто полежать с закрытыми глазами —
блаженство…
******
— Всё готово?
— Да, как вы и приказывали. Буквально
несколько минут назад он прибыл, — странный дворецкий завел левую
руку за спину, а правую ладонью в белой перчатке положил на сердце
и поклонился.
Странным дворецкого можно назвать только если
вырвать из контекста общей картины. Тогда да — он был без сомнения
странным. Или вам часто приходилось видеть говорящих скелетов во
фраке? Нет! То-то же!
Но место было ему под стать, просто
представьте себе космос. И гоните прочь из воображения скудную
холодную черную картину с множеством далеких, недостижимых,
крохотных огоньков. Вообразите себе абсолютный космос.
Словно вы в состоянии видеть целиком великое
множество галактик одновременно. Вуаля, чёрный цвет разбавлен
яркими красками. Мириады движущихся разноцветных огоньков повсюду
вокруг вас. Вы словно оказались в центре вселенной. В самом сердце
всего сущего. И вот в таком месте находилось нечто похожее на
шахматную доску. Ни тебе трёх китов под ней, ни гигантской
черепахи.
Чем бы «это» ни было, оно просто было, и всё.
Существовало среди пустоты, ни за что не держась и ни на что не
опираясь.
Пол в шахматном порядке вымощен метровыми
плитами черного и серого цветов. Повсюду стояли пыльные стопки
какой-то документации и книг. На первый взгляд они были расставлены
совершенно бессистемно.
На одной плите могло лежать несколько
газетных вырезок. На соседней же кипа бумаг возвышалась сразу на
сотню метров, так что вершина исчезала где-то в черноте вверху. И
таких бумажных башен было полно. Они все слегка мерно покачивались,
словно колыхались от легких дуновений ветерка, хотя его совсем не
ощущалось. Кипы бумаг опасно наклонялись, но не падали.
Всё было прекрасно освещено. И шахматная
доска, и дворецкий, и бумажные башенные фигуры. Только в самом
сердце чудного пейзажа царила тьма. И лишь падающий свет
чудаковатой настольной лампы викторианской эпохи позволял хоть
немного разглядеть массивный письменный стол из красного
дерева.