Вообще-то существовал запрет на подобную деятельность по
отношению к сотрудникам партийного аппарата. Зато никто не запрещал
прослушивать тех, кому звонили аппаратчики. Специально подбирались
и обучались телефонистки с музыкальным слухом, которые могли
определять по голосу, кто именно звонил. В целом образовалась
серьёзная контролирующая машина за «верхами» и «низами».
Пропаганда самого лучшего социалистического строя работала везде
и во всем, и бдительные комитетчики приглядывали за тем, чтобы оно
так и было. В начале семидесятых кризис советской
командно-административной системы ещё только намечался. Страна
выглядела мощной державой, а КГБ грозной силой.
Мне «со стороны» было видно, что несильно это помогало:
усиливалось желание части граждан уехать за рубеж, в магазинах
наблюдался дефицит товаров народного потребления, экспорт нефти и
газа увеличивался, как и импорт зерна. Стремления к идеалам
социализма ещё никто не осмеливался оспаривать. Кстати, я тоже.
Эту систему просто так не своротить и не изменить. Моя
деятельность — это крохотная капля море. Ну, увидел я на прилавках
детских магазинов новые игрушки, и что? Ни на политическую
обстановку, ни на уровень жизни внутри страны это не повлияло.
Тотальный контроль со стороны КГБ не изменит ситуацию в лучшую
сторону ещё долгие годы.
Безусловно, не всем пришлось по душе смена руководства КГБ. Но
комитетчики привыкли скрывать свои истинные желания. Как бы ни был
Владимир Петрович предан Семичастному, воздействовать на
перестановки в верхах не смог, даже имея на руках мои предсказания.
В глазах многих сослуживцев Андропов не считался идеальной
кандидатурой.
Брежнев сделал Андропова председателем КГБ, прекрасно зная о его
доносах на своих товарищей в тридцатых годах и не самой лучшей роли
в «ленинградском деле». Зато Леонид Ильич любил держать на ключевых
постах людей, в чём-то запятнавших себя. Именно такие служили ему
преданно и рьяно. К тому же Андропов извлёк урок из событий в
Венгрии, где он был в середине пятидесятых послом. Он собственными
глазами наблюдал, как легко партия может потерять власть, если дать
народу много свободы. А значит, необходимо не только сохранить, но
и усилить идеологический контроль и цензуру. Увидев в Будапеште,
как на улицах вешали сотрудников госбезопасности, он на всю жизнь
сохранил этот страх.