– Но какое отношение ко всему этому имеет банник? И какая связь между ним и лошадью? Это уже сделано, и забудем об этом. Нам не нужно чего-то еще, чтобы мутить здесь воду. Только перестань беспокоиться об этом, Саша!
– Но присутствие банника может остановить многое, что мы еще не успели сделать. Он может подсказать нам…
– Подсказать он не может.
– Он может исправить неверный ход событий.
– А кто сказал, что они идут не так?
– Но ведь они идут не совсем правильно, так ведь?
– Банники не любят колдунов. Они к тому же не говорят, во всяком случае, не больше, чем это делает Малыш или домовой: они только показывают тебе что-то, и каждый раз это не имеет ни малейшего смысла…
– Но если нам понадобиться знать, куда могут завести нас наши желания…
– Он все равно не поможет в этом случае. Мы изменяем окружающее, мы постоянно делаем это, и ты не можешь сказать что-то о происшедшим переменах лишь на основании того, что они говорят, или на основании их отношения к происходящему. Так всегда говорил папа. – Всякий раз, когда Ивешка упоминала о своем отце, она настороженно хмурилась и глядела на Сашу, будто ожидала услышать слабые отголоски былого. – И поэтому банник нам не нужен.
– А я все-таки думаю…
– Наш банник не помог нам. Я не увидела ничего, что должно было случиться со мной, и мы не увидели ничего о Кави Черневоге. – Она никогда не говорила о своей смерти. Сейчас она яростно терла последнюю тарелку, затем, прикусив губу, сказала: – Я уверена, что полюблю эту лошадь. Если это делает Петра счастливым, то счастлива буду и я.
Но едва ли она выглядела счастливой. Саша сказал:
– А может быть, есть какие-то причины того, что он нам не нужен?
– О чем ты?
– Я о баннике. Есть ли какие-то причины, по которым мы не можем завести его?
– Он не поможет. Не поможет, уверяю тебя! Ну почему ты не идешь помогать Петру?
– Ивешка, почему ты не хочешь, чтобы у нас был банник?
– Ради Бога, почему я должна о нем думать? Почему я должна думать о том, нужен он нам или нет? С чем это связано?
– Все идет не так, как надо, – сказал он, продолжая думать о полке, думать о… об устойчивости всего окружавшего их. Об общем равновесии: о Черневоге, охраняемом лешими; об Ууламетсе; о сотнях тех желаний, которые, возможно, свободно пребывали вокруг них, и обо всех опасностях, которые от них исходили все время, пока эти желания были живы и могли творить волшебство.