За обедом (восемь перемен блюд, пять из них я с сожалением
пропустил) вели разговор светский: о погоде, о видах на урожай, о
запрете на ввоз в Россию импортного мяса разом отовсюду. На
профессиональные темы не говорили, а жаль. Интересно было бы знать,
что здесь делает, например, нобелевский лауреат-отказник. К СПИДу,
насколько мне известно, его работы не имели никакого отношения,
Соколов специализировался на излучениях головного мозга. Научных
работ я, естественно, не читал, не по уму мне и не по чину, а в
газетах пишут интересно, но неточно. Во всяком случае, в тех
газетах, которые попадались мне, обсуждалась преимущественно
причина отказа от премии, а о самой работе упоминали вскользь.
Правда, всё это происходило в олимпийский сезон, и у меня были иные
заботы, нежели Тайна Великого Учёного. Но сейчас, когда впереди нет
никаких Олимпиад, а есть только Вика на ближайшие три месяца (буде
все стороны останутся довольны, контракт можно и продлить),
хотелось бы знать подробности.
Вместо этого я слушал управляющего Замком, которому в отсутствие
господина Романова пришлось управлять и застольной беседой. В самом
начале обеда он представил меня обществу — «Наш новый специалист,
трехкратный олимпийский чемпион Иван Федорович Фокс», а потом вёл
разговор за главным столом, рассказывая историю замка и поглядывая
на меня, показывая, что мне она и предназначена. Итак, Замок
строили немецкие военнопленные по приказу комиссара
госбезопасности, сиречь генерала Козленко. Архитектор — германский
академик Штирнер, истинный ариец, характер — нордический, то есть
если уж взялся строить, то строил основательно, не жалея ни
соотечественников, ни русских зэков, ни японцев, которых тоже было
изрядно. Не жалея, но напрасно и не тираня: глупо сначала из
неумехи сделать строителя, а потом сгубить его ни за грош. У
строителя должны быть силы работать, заявлял Штирнер, и, как ни
странно, пайки заключенных были побольше пайков охранников, а любые
попытки перераспределения пресекались. По жалобе Штирнера комиссар
Козленко внесудебным волевым решением перевел несколько человек из
охраны в заключенные. Воровать перестали.
Замок был задуман, как особое отделение академии наук, этакий
академический орден тамплиеров, шарашка на рыцарский манер. В нём
должны были жить и ковать оружие победы лучшие умы Советского
Союза, а также ученые из Германии и стран, освобожденных от
гитлеровской оккупации. Не атомные бомбы и не баллистические ракеты
интересовали Козленко, а нечто иное — то ли антигравитация, то ли
лучи смерти, а может, и совсем третье, тогда умели хранить тайны.
Именно поэтому по окончании строительства заключенных не
расстреляли. Что они знали, заключенные? Построен Замок — и только.
Мало ли зачем они строятся, замки? Вдруг это всего лишь причуда
НКВД? Поэтому строителей перевели на другие строительные
объекты.