— Захлопнитесь. Погнали, девушку вот подбросим до хаты. — невозмутимо велю обоим приятелям, и поворачиваюсь к блондиночке.
Сидит, вжавшись в спинку сиденья, глазищи огромные, смотрит, будто щас накинется, как дикая кошечка. Не хотел ведь её пугать, реально знакомиться потянуло, пацаны всё подпортили. Не поняла шутку, когда про уличное знакомство сказала, я ж просто отогреть её хочу, заледенела совсем.
— Не надо меня никуда подвозить. — дрожащим звонким голоском шипит она, — остановите машину! Или буду в окно стучать и орать!
— Уймись. Мы не обижаем красивых девушек. — с усмешкой говорю, легонько водя кончиками пальцев по её пушистым волосам, почти невзначай сдвигая вязаную шапочку.
Обалденные волосы, шелковые, натурального золотистого цвета. Шапка на её голове уродливая, застиранная, куртку тоже давно пора на помойку. Никак не пойму, беспризорница красотка, или сбежала из детдома. Ей с виду лет шестнадцать, этой куколке. Дистанцию надо держать, проблем из-за малолетки мне на хрен не надо. Под курткой не понять, какая у неё фигурка, а мой взгляд, как назло, притягивают её ножки.
Чёрт, просто выяснить, мелкая или нет…
— А некрасивых, значит, обижаете? — сердится она, сбросив мою руку с коленки. — не трогай меня! Живо, остановили машину, иначе я…
— Чё ты с ней возишься, Даня? Пусть валит. Ей наша компания не по статусу, благородства мало. — теряя всякий интерес к происходящему, Лёха втыкает в уши наушники, и, врубив плеер на мобильном, откидывает голову на спинку.
— Не обижаем. — примирительно улыбаюсь я девчонке, накрутив локон на палец, и слегка тяну на себя, принуждая её придвинуться ближе. — да не бойся, милашка. Живёшь где? Слово даю, ничего лишнего, доставим до дома и разбежимся. Зовут тебя как?
Отворачивается к окну, скрестив руки на груди. А я, как сопливый пацан, нагло любуюсь её строгим профилем, чуть курносым веснушчатым носом, плотно сжатыми крохотными губками. Женька когда-то такой же недотрогой была, долго я к ней клинья подбивал. Гордая ходила, в мою сторону даже не смотрела. Чувствую, как жжет в груди при воспоминаниях о покойной жене, настроение затухает, и я резко убираю ладонь от волос Белоснежки.
Женьку любил до безумия. На руках носил, не мог на неё надышаться. Ревновал к каждому мужику, скандалили из-за этого постоянно. В тот вечер, когда они с Маринкой погибли, поссорились мы в очередной раз, она психанула, дочку сгробастала и умчалась к родителям. А я напился вдрызг, утром только узнал, что какой-то мудак их сбил, протащил Женькину «феррари» по трассе своим монстром внедорожником, и свалил с места ДТП. Это потом я уже вычислил, что виновником смерти моих девчонок был никто иной, а Очиров, вице-мэр нашей дыры…