Она была совершенством. Тонкая талия, которую он, наверное, мог обхватить своими большими ладонями, длинные ноги, высокая грудь и тугая попка с выпуклыми ягодицами, меж которых виднелась белая полоска стрингов.
— Твою ж мать… — сорвался у него шепот, и Дашка застыла на месте, нечаянно уронив на пол ворох шмоток.
Резко обернулась, плотно свела ноги, и вытянулась по струнке, прижимая к животу шорты. Огромные серые глаза округлились еще больше, а пухлые губы слегка задрожали. Лютый усмехнулся, чудом сумев сбросить оцепенение, и положил руку на дверную колоду.
— Ты чего, как тихушница, даже не показалась?
— Я только что пришла. — сухо сказала она, и, наклонившись, принялась неловко влезать в шорты.
Альберту пришлось стиснуть зубы, а отвернуться ему, и в голову не стукнуло. Он молча разглядывал нежные грудки в обрамлении чашечек белья, и чувствовал, что терял самообладание. Дашка влекла его, это началось с того чёртова вечера, когда он вернулся домой раньше времени, и собирался принять душ. В этот час девчонка обычно была на занятиях в музыкалке, и застать её дома он никак не ожидал. Ванных в особняке имелось целых три, но все они были оборудованы по новейшим технологиям, чуть не во всё помещение, с прибамбасами типа джакузи и расслабляющего точечного массажа, а душевая-то находилась только в Дашкиной.
За полупрозрачной ширмой он и увидел юную нимфу, которая, явно не подозревая о невольном зрителе, вволю плескалась под потоком воды. Лютый вовсе не считал себя праведником, но в интимных связях всё же был разборчив, и с каждой встречной не трахался никогда. Ему нравились женщины утонченные, зрелые, и потому в тот раз он был неприятно поражен, ощутив дикий прилив возбуждения при виде молоденькой конфетки «падчерицы»…
Эти мучения продолжались с каждым днём всё сильнее. Он старался держаться с Дашкой холодно и свысока, как и подобало приемному отцу, но ебаная физиология давала о себе знать. Он хотел девчонку, и с этим ни хрена не мог поделать.
— Хватит на меня пялиться! — заявила возмущенно Дашка, топнув ногой.
Алик кашлянул, прогоняя наваждение. Она стояла перед ним, когда успела подойти? Это он так провалился в думы, что не заметил этого.
— Я и не пялился. На тебя. — сделал он ударение на последнем слове.
— Да? — воинственно вскинула она голову, встретившись с ним глазами. — а что, моя пятая точка это не я?