Но Гарена, да и других целителей, на этом берегу как-то не
наблюдалось, поэтому придется довольствоваться тем, что есть.
Я попытался встать, но только потревожил перелом, что мигом
привело к вспышке боли и темноте в глазах, так что, осознав свою
ошибку, я стал медленно подниматься, опираясь спиной о шершавый
камень скалы, попутно обдирая кожу на лопатках. Сания при этом
упорно делала вид, что рядом никого нет — ведь из всей одежды на
мне был только баронский жетон на серебряной цепочке. Приняв
наконец-то вертикальное положение, я подхватил лежащие на камне
штаты и принялся одеваться. Точнее, пытаться одеться: все тело
задеревенело, любое лишнее движение отдавало болью в руке, да и
натянуть кожаные штаны только с помощью левой конечности, когда ты
всю жизнь прожил правшой — та еще задача. Так что через пять минут
моих потуг, кряхтения и тихого мата на никому неизвестном тут
русском ко мне сзади подошла Сания и молча помогла натянуть
непослушные штаны на мои бледные ноги и зад. Позже принцесса
помогла и с завязками и ремнем, за что я ей был крайне
благодарен.
— Да, не так вы представляли себе север, да, арха-та? —
попытался я пошутить.
У меня получилось добиться мимолетной улыбки, которая скользнула
по уголкам губ девушки, но не более. Сания была измучена физически
не меньше моего, но если я-то был уже тертый калач, который прошел
через нищету, доки, застенки Кая Фотена и горнило войны, то вот
вместе с нами сейчас путешествовал прекрасный цветок пустыни.
Цветок, который всю его жизнь оберегали, холили, лелеяли и вообще,
не позволяли слишком сильно сталкиваться с реалиями этой жизни.
Нет, Сания не была капризной белоручкой — какая еще принцесса
будет в огромных кожаных варежках таскать раскаленное стекло и лить
из чана серебро?! Но вот именно эта грязь, в которой копошились
простые смертные, эта безнадега, опасность умереть в канаве от
банального воспаления легких или от голода — этого девушка никогда
не видела. Знала, что существует, но одно дело знать, а другое —
испытать на практике. Так что сейчас молодая арха-та постигала эту
науку, скажем так, в экспресс-режиме. Конечно, ей казалось, что
самое паршивое — позади, но я-то знал, что впереди нас ждет еще
немало непростых деньков. И самое паршивое я уже видел: на Сании
были сандалии вместо крепких и легких сапог. Это в нашем случае —
залет вселенского масштаба, потому что если девушка собьет себе
ноги и не сможет идти, то все мы застрянем очень надолго.