— Рыба как рыба… — пробурчал Орвист.
Виконт был частью этого мира и все же, робел перед принцессой. Я
же от излишнего пиетета перед монаршими особами не страдал:
— Арха-та, сядьте и успокойтесь…
— Нет уж! Сам успокойся, барон! Ты и другие послы должны были
обеспечить мне безопасное путешествие на север! А в итоге что?!
Корабль сожгли! Какие-то разбойники на палубе! А вы чем
занимались?! Куда смотрели?!
Вопросы были по факту, но это только если знать, что я —
менталист. О чем Сания не догадывалась. Не думаю, что слухи об
одиозном бароне дошли до двора Ламхитана, слишком мало южане
придавали значения тому, что происходило в других государствах,
больше полагаясь на силу своих мечей.
— Если вы забыли, арха-та, то ваши сопровождающие справлялись
еще лучше. Тяжело сражаться с арбалетным болтом в груди… — прошипел
я в ответ.
После водных процедур ожог и рука разболелись с новой силой,
хотя я старался не мочить грязной водой лицо лишний раз.
Сания окатила меня презрительным взглядом, будто бы я был
недостойным червем.
— А что ты можешь теперь, отмеченный Палом? — ее голос сочился
ядом. — Пряди больше нет, посох ты свой потерял. Ты сейчас нам
обуза — беспомощный калека. Был бы ты достойным слугой короля, лег
бы где под кустом и не задерживал нас с виконтом! С тобой только и
возни! Сломал он руку! Отрубили бы и прижгли, больше толку было
бы!
От этих слов девушки я до боли сжал зубы. Во многом она была
права. Вот только нас с Орвистом связывало столько, что сейчас он
скорее бросит девицу под кустом, чем меня — ну, мне хотелось так
думать — во всяком случае, я уже доказал свою пользу его королю. И
даже увечный, без посоха и не способный сражаться, я все еще
сильный ментальный маг, с помощью которого де Гранж порубит в
капусту любого нападающего.
— Что молчишь, калека?! А?! Какой ты слуга своего короля, если
можешь только свою шкуру спасать?! — Сания перешла почти на визг,
от чего виконт даже поморщился.
— Арха-та, успокойтесь, — звенящим от напряжения голосом смог я
выдавить из себя, — сейчас нам надо успокои…
— Да заткнись ты уже, калека! — взвизгнула девушка и бросила в
меня сапогом, которым потрясала все это время в руке.
Я, даже не думая, что делаю, рефлекторно попытался закрыться от
летящего в меня предмета рукой. Конечно же — правой. Тяжелый,
дубленый, местами уже окаменевший сапог со всей силы влетел как раз
в место перелома, что вызвало чудовищную вспышку боли, а рука вовсе
повисла бессильной плетью на перевязи. Я почувствовал, что
только-только начавшийся процесс заживления был грубо нарушен: по
всей видимости, кое-как вправленная виконтом кость сейчас
сместилась в сторону и одним богам известно, что будет с рукой в
дальнейшем.