– Коля, – сказал механик задушевно, – такси в этом районе хрен поймаешь, а до приличных кабаков – километров десять пехом… Такой уж дурной город.
– Аб-балдеть, – сказал Мазур, ритмично раскачиваясь, как дервиш из Эль-Бахлака на молитве. – Тут они недосмотрели, точно. Хрен я еще раз приеду в такую дыру… Т-точно, десять кэме?
– Если не больше, – безжалостно подтвердил механик. – Оно тебе надо – переть в такую даль? Пальмовым лесом, трущобами? Там бандюганы на каждом углу, только и смотрят, как бы белого прирезать…
– Э, нет! – громко возгласил Мазур. – Бандюганы мне и дома надоели, да я и сам-то, грубо говоря и прямо выражаясь… Нет уж, желаю веселиться дальше, но чтоб без бандюганов! И чтоб не тащиться никуда!
– Коля, а пойдем на корабль?
– На к-какой? – с идиотским видом вопросил Мазур.
– На наш. На «Орион». До него два шага, а там и водочка из неприкосновенного запаса, и комфорт, и видак с советскими комедиями…
– Точно?
– Чтоб я так жил!
– Х-хочу «Бриллиантовую руку»! – заявил Мазур. – Косят зайцы траву, трын-траву в сарафане…
– И «Бриллиантовая рука» есть, и «Кавказская пленница».
– И пл-ленница?! – возопил Мазур в совершеннейшем ностальгическом восторге. – Желаю категорически! Если б я б был султан, я б прогнал трех жен… Пошли! Катька, ты где там?
И, чтобы поторопить события, сделал вид, будто готов отрубиться прямо здесь. События стали разворачиваться в ускоренном темпе: Виталик метнулся на танцпол, перекинулся парой слов с пижоном-радистом, тот просиял, засуетился…
Не позднее чем через пару минут процессия двинулась к пирсу. Впереди добрый самаритянин Виталик и еще кто-то, то ли Миша, то ли Гоша, как там его, вели под белы рученьки двигавшегося уже на совершеннейшем автопилоте Мазура, которого кренило то вправо, то влево, то швыряло вовсе уж зигзагом, и морячки, сами не особенно трезвые, едва успевали в последний момент подхватить нового друга. Сзади шли радист с Анкой. Анка хохотала и громко рассказывала спутнику, что с ее Колюнчиком всегда обстоит одинаково: когда он в таком вот умильном состоянии, достаточно одного-единственного стаканчика, чтобы задал храпака часов на восемь, и исключений из заведенного порядка практически не бывает. А девушка, добавила она обиженно, должна скучать рядом с бесчувственным телом – а у девушки в такие ночи романтическое настроение, ей на звезды смотреть хочется с борта корабля, ночной свежестью дышать…