Завалившись на кушетку, Николай погрузился в ставшие уже
привычными размышления. Что же затеял этот Спаркс? С какого такого
перепуга старый хрен смягчил ему наказание? В комиссии он даже не
упомянул, за что ещё Николая распинали в трибунале. За что на самом
деле. Прекрасно всё знает, но промолчал. И это новое назначение.
Сектор «Арахна». За который десять лет шла самая масштабная и
кровопролитная космическая война в истории АНК. Война с
Консорциумом, закончившаяся сорок лет назад. Насколько он помнил,
сейчас там нет даже флотской базы ВКС. Только два форпоста в
системе Арахна Один и Арахна Зеро. Арахна Зеро, звучит то довольно
нелепо, ни в одном другом секторе Альянса Независимых Колоний нет
нулевых систем, всегда счёт начинается с единицы. А больше,
собственно, он ничего и не знал про этот сектор, кроме слухов, да
флотских баек. Мало чего можно было найти дельного даже в сетевых
архивах. И ещё этот Штайнер. Где-то что-то он слышал об этом
человеке. Николай чертыхнулся. Надо при первой же возможности
узнать об «Арахне» и Штайнере как можно больше.
***
Утром первым делом Николай проверил почту, благо доступ к общей
сети ему вернули. Как и его наручный уник. Не любил Соколов уники
интегрированные в мозговые импланты. И не потому, что последние
пятнадцать лет в моде максимальная «натуральность» тела. Просто ему
претила сама мысль, что в его голову будет встроено устройство,
имеющее постоянную сетевую связь. Нет, нейроимпланты это не для
него. В почте не было ничего, кроме спама и стандартных
уведомлений. Ни одного письма, ни от кого. За три недели ничего. И
он мог понять, почему ничего нет от Алёны, их отношения развалились
ещё до этого. И Жанну Николай тоже мог понять. Но вот Вадим... Ни
одного послания, ни единой весточки от Вадика. Первой мыслью было
написать ему. А потом Николай увидел, что его письма прочитаны
адресатом, когда уже состоялось предварительное слушание его дела.
Но ни одного ответа. А ведь Вадик знал, насколько всё серьёзно.
Поначалу Николай решил, что его друг просто очень занят. Но шли
дни, а он ничего не написал, не поинтересовался ходом
разбирательства. Потом на всю связь наложили запрет. А теперь,
глядя в пустую почту, Соколов окончательно усвоил, что к чему.
Желание писать старине Вадиму пропало навсегда. Слишком уж
закадычными друзьями они были когда-то. Когда-то, всего три недели
назад. Больше ничего ни от кого Соколов не ждал. Остальные его
знакомые, в основном сослуживцы, уже «показали» себя во время
инцидента, да и потом, на слушаниях. Николай закрыл почту и вышел
из сети.