– Впечатляет.
Помощник прокурора угадал иронию и поджался.
– А вы бы шли в правоохранительные органы, помогли бы в борьбе с преступностью.
– Это мысль. Придется пойти. А пистолет мне дадут?
Доброжелательный тон Лунева успокоил служителя закона. Он не знал, что чем спокойнее Лунев выглядел внешне, тем сильнее кипела злость в его душе.
– Вы не переживайте, товарищ Лунев. Все пойдет своим чередом. Уже возбуждено уголовное дело. Назначен следователь…
Константинов говорил бесцветным, а точнее, казенным голосом. Он считал, что такая манера успокаивающе действует на посетителей, особенно если те пытаются возмущаться.
– Могу я с ним поговорить?
Константинов почесал затылок, потом пригладил волосы на лысеющей голове.
– В принципе – да. Но не сейчас. – Помощник прокурора перелистал страницы перекидного календаря. – Следователь Серков Владимир Эдуардович через два дня выходит из отпуска. Вернется и сразу займется делом Прахова.
– Разве это не потеря времени? Человека убили вчера, следствие начнется послезавтра. Уходит оперативность…
– А вот так и живем.
В голосе Константинова было столько горечи и уныния, что Лунев понял – ругаться нет смысла. Он обычный ишак, которого заставляют тащить груз, не спрашивая, сколько в состоянии выдержать его спина. Точно так же и самого Лунева в Чечне заставляли одним блокпостом держать участок долины шириной в три километра. И стоило боевикам просочиться стороной, начиналась выволочка: «Сержант! Ты допустил! Недоглядел. Спите вы там, дармоеды!» Хотя в штабе прекрасно знали об абсурдности претензий. С них ведь тоже таким же образом снимали стружку слой за слоем, чтобы не дремали, не спали, а шевелились, даже если на это нет сил.
Константинов пристально посмотрел на Лунева.
– Что, ваш приятель хороший человек был?
– Вместе воевали.
– Чеченец?
– Русский.
– Я не о том. Что он собою представляет?
Отвечать Лунев не захотел, хмуро спросил:
– Так мне что, самому начинать следствие?
Константинов заметно встревожился.
– Не надо частного сыска. Не надо. Свернете шею и нам следы запутаете. Вернется Серков, зайдите к нему. Расскажете, что сочтете нужным. Только, ради бога, без самодеятельности.
Лунев встал.
– Спасибо, я понял. Будьте здоровы.
Из прокуратуры он направился в микрорайон Светлореченский, где жила осиротевшая семья Прахова. От остановки автобуса двинулся пешком через пустырь вдоль оврага, поросшего кустами сирени, по тропинке, на которой убили Бориса.