В тарелку начинают капать слезы. Дыхания не хватает. Живот снова скручивается узлом.
– Нет!!! – кричу я так громко, почти как ночью.
Бабушка подскакивает с места и тут же оказывается возле меня. Прижимает мою голову к своему животу и шепчет:
– Господи, маленькая моя, что же с тобой случилось?
А что я могу сказать? Ничего… И верить тоже не хочу!
Именно со мной, именно накануне свадьбы… За что?!
Я начинаю судорожно рыдать, а потом поднимаю голову:
– Бабушка, я же не могу… Это невозможно…
– Станислава! Я могу определить положение не хуже любого современного аппарата. Или ты забыла, чем наша семья занимается несколько поколений? Ко мне приходили много раз и за травками, чтобы забеременеть, и за травками, чтобы убить дитя в утробе.
– Избавиться от ребенка с помощью трав тоже можно? – отстраняюсь от бабушки, но боюсь смотреть ей в глаза.
– В травах наши предки лучше разбирались, чем современные доктора в своих таблетках. Та же кувшинка, которую ты для меня собирала, в этом деле может помочь. И лучше любых таблеток на маленьком сроке. Значит, не Митя? – без перехода спрашивает бабуля, а я зажмуриваюсь.
Она мудрая – догадалась. Да и меня знает хорошо. А если еще кто догадается?
– Бабушка…
– Ты не хочешь говорить, я вижу. Когда будешь готова, тогда и расскажешь. Кто отец – неважно. Это наш ребенок. Наш с тобой.
В голове не укладывается... Ребенок...
Бабушка еще ни разу не ошиблась, даже на маленьком сроке с первого взгляда определяла беременность.
И вот – моя. Но не такая и не так, как я хотела!
Нет! Мне это снится...
Снится!
Я, конечно, знаю, откуда берутся дети, как их делают. И даже видела один раз, как они рождаются... И это происходит со мной? Вот так? Из-за одной ночи? Да и то самой худшей в моей жизни?
Резко отодвигаю тарелку и несусь в свою комнату. Хватаю сумку и выбегаю с ней обратно.
– Ты куда? – спрашивает бабушка. А я молчу. Бегу на улицу и молчу.
До остановки я продолжаю бежать и, к счастью, оказываюсь на ней одновременно с автобусом. Неважно какой, доехать до любого крупного населенного пункта и найти там аптеку. Не в своей же деревне такое покупать.
Пока едем, стараюсь ни о чем не думать. Но картинки счастья, о котором я всегда мечтала и теперь ему не суждено сбыться, так и встают перед глазами. А еще – мне трудно дышать. Начинается паника, да такая, что я начинаю поскуливать. Про слезы молчу, они текут потоком по горящим щекам.