С
рабами у меня было всё сложно. Они мне прислуживали, но не с таким рвением, как
белым хозяевам. А после того как выпороли конюха Джима, они и вовсе не
разговаривали при мне. Игнорируя, молчали, пока я их не спрошу или не прикажу
что-нибудь.
Конюх
Джим учил Изабель ездить верхом.
Мы
осваивали искусство верховой езды на пони по кличке Пятнышко, пока отец не купил
нам покладистых кобыл. Джим назвал меня черномазой. Это услышала Изабель, и зло
накричала на раба:
-
Она дочь твоего хозяина и моя сестра! И черномазый здесь только ты!
На
следующее утро Джима выпороли. Изабель пожаловалась отцу, а виновата я.
Мой
отец такой противоречивый. Белые считали его человеком чести, но не лишенным
некого бунтарского духа. Рабы – жестоким, но справедливым. Жена – прелюбодеем.
Кристофер – скупым на деньги и чувства родителем. Для Изабель он был самым
лучшим человеком на земле. А я? Я тоже стала так относиться к отцу, как моя
сестра.
С
годами я понимаю, почему я росла с мамой в хижине и только после её смерти он
забрал меня к себе в дом. Эдмунду была присуща любовь к своим детям, независимо
от кого они были рождены. От белой или чёрной женщины. Я думаю, что если бы я
родилась не со светлой кожей, он всё равно забрал бы меня к себе. Он просто не
хотел расстраивать мою мать, зная, как она любит меня.
Его
любовь я почувствовала только в его доме. Мне никогда не дарили подарков. Мама
дарила. Я думала, что это её подарки и только повзрослев, я поняла, что их
передавал мне отец. У рабов нет денег и нет возможности что-либо купить. Всё
что у них есть – это принадлежит хозяину. Так что все ленточки и отрезы
материала на платья, дарил мне отец. А когда я поселилась в его доме, мои
подарки стали ощутимей и богаче. Платья, ленты, туфли, украшения.
Он
исполнял любые желания Изабель, поэтому ей было проще топать ножкой и кричать:
«Я хочу!». Я так не могла. Я ничего у него не просила. Я попрошу только один
раз. Один-единственный раз и не для себя. Я буду с ним диковата и застенчива.
Отец
возвращается с плантаций, не успевает спешиться, как Изабель летит в его
объятья с криком: «Папочка!». Я иду не спеша, опустив голову. Он обнимает её, а
меня тянет к себе в объятья сам.
Отец
часто брал нас в Сент-Огастин за покупками. Моя сестра бегает по всем
магазинам, требуя всё, на что попадается ей на глаза. Я хожу рядом и молчу. Он
покупает мне сам. На своё усмотрение. Лишь однажды я задержалась на миг у
витрины с очень дорогой фарфоровой куклой. Она была такая красивая, что
невозможно было оторвать от неё глаз.