– Зачем? – пожала плечами Одри. – Я ведь сама напросилась.
– А вы уверены, что переход пройдет нормально?
Одри удивленно воззрилась на начальника.
– Вы же знаете систему страховки. Душевнобольные не переходят. Два часа машинного времени, потраченного впустую, и все.
– Но с чего вы взяли…
– У нормальных людей, – вполне серьезно произнес начальник, – присутствует инстинкт самосохранения. Мы ведь так и не знаем, что там случилось, И упрекнуть их не в чем. «Смерть там» – кто хочешь испугается. А вы напрашиваетесь сами. Может, не стоит терзать компьютер понапрасну?
Шутит, конечно.
Одри хрустнула пальцами. Совершенно нет чувства юмора у человека. Шутит он очень неуклюже и только в самых критических ситуациях. Из этой потуги на остроумие сам собой напрашивается вывод о том, насколько нешуточная ситуация сложилась в отделе.
Что-то, с чем столкнулся Рич. Грозное. Непонятное. Неведомое.
– Это пройдет, – медленно произнесла Одри. – Один случай на миллиард. Он не может повториться! Все это очень скоро забудется, вот увидите.
Как будто Рикардо никогда и не было. Приснился, например. Ей – легко говорить. Они собирались сыграть свадьбу, когда Рич вернется. Приснился. Сны наяву. Рич улыбается. Он вернулся из очень важного перехода, и ему присвоили разряд старшего наблюдателя. По этому случаю его смуглое тело облачено в форменную одежду. Белое ему очень идет. Мраморно-белые простыни… Ночь перед экзаменом. Чертовски хочется спать. Она засыпает на каждом слове. Рич трясет ее за плечи. Она невнятно бормочет основы психотехники и снова проваливается в сон, Рич откидывается на подушку. Крахмальные простыни под его тяжестью чуть слышно хрустят и замирают. Белые крахмальные простыни в переходном отсеке.,. Ее первый переход и первое возвращение. Ее рассудок уже отвык от земных реалий. Какое наслаждение – впитывать знакомые звуки, образы. Рич сидит напротив. Его загорелые руки спокойно лежат на белой скатерти. На белой… Сны, только сны. Стекки вспоминается, как сон. Смутно, отрывочно. Сон не хороший и не плохой. Никакой.
Как можно быть такой бессердечной?
Притом настолько, чтобы не задать себе этот вопрос?
Об этом Одри себя так и не спросила. Взамен она мысленно поклялась узнать любой ценой, что же случилось «там». Отчего Рикардо Стекки по прозвищу Счастливчик навсегда останется на белой простыне.