В комнате и в сумочке полный порядок (в отличие от той же Зозо, к слову сказать).
Работая в «Дамских пальчиках», Эдя насмотрелся на самых разных барышень и довольно хорошо просек суть большинства из них. Вплоть до того, что мог бы составлять справочники. Однако эта девушка по какой-то причине выпадала из общей схемы. Не офисная пленница, у которой на шее словно висит табличка: «Живу после шести вечера. До шести – мучаюсь»; не студентка, торопливо вставляющая в тетрадь сменный блок; не скучающая дамочка в духе «обнимите меня хоть кто-нибудь!», которая, садясь за стол, непременно выкладывает из сумочки и выстраивает в ряд каждодневные свои сокровища: пачку слабых ментоловых сигарет, тонкую изящную зажигалку и телефон.
– И-и-и... э-эээ…. Привет! – сказал Хаврон, находя среди великого множества слов только это, простое, как напильник.
Девушка молчала. Она явно ожидала чего-то иного. Во взгляде, которым она смотрела на Эдю, была, пожалуй, обида.
– Я могу быть чем-то вам полезен? Вы к кому? – продолжал Эдя.
Фразы были скучные и тупые, что Хаврон в полной мере осознавал. Он испытывал странную стесненность в языковых средствах, но ничего не мог с собой поделать. Если бы девушка ему не нравилась или нравилась бы не так сильно – он осыпал бы ее целым ворохом остроумных слов. Сейчас же язык замерз и выдавал лишь банальности. Девушка продолжала удивленно молчать. Ее брови все больше напоминали полукруги вопросительных знаков. Перебрав варианты, Эдя пришел к выводу, что девушка либо ошиблась этажом – ибо в лифте с сожженными кнопками нажимать их приходилось наудачу, сообразуясь разве что с вдохновением, либо, что более вероятно, это какая-нибудь начинающая юристка, которую подослали затопленные соседи снизу. Настроение у Эди резко испортилось. Кратковременное наваждение было уничтожено.
– Хочу кое-что уточнить. Если ваш визит как-то связан с деньгами или вас подослали эти орангутанги снизу, то вам лучше сразу усвоить, что я... – решительно начал Эдя, но внезапно осекся, издав не сколько невнятных звуков, точно его речевая машинка засорилась гречневой кашей.
Из глаз незнакомки брызнули слезы. Не вытирая их, она оскорблено обернулась, собираясь уйти, но неожиданно покачнулась, а в следующую секунду Эдя обнаружил, что держит ее в объятиях.