Ирка бросила в него хлебом. Она была сердита как пчела, получившая в глаз от осы из-за всяких шмелиных дел. Хлеб отскочил и, упав в костяную муку, мгновенно покрылся могильной зеленью. Ирка вскрикнула. Услышав ее крик, прах превратился в змейку, которая быстро поползла по складкам скатерти к валькирии. Багров спокойно поймал змейку, встряхнул ее – и вот уже на столе ничего нет, кроме знакомых куриных костей.
– Мерзость какая! – с трудом выговорила Ирка.
– Ты испугалась. Простейшая реакция на страх, – пояснил Багров.
– Я не о змее. О вызове гомункула! Матвей удивился.
– В самом деле? Рядовая некромагия. Отнюдь не самый страшный ее ритуал. Но все равно сожалею, что ты это видела. Если бы не ограничения, я сделал бы это без тебя.
– Какие ограничения?
– Мы должны были сотворить гомункула как можно скорее, пока твои впечатления еще свежи, возможности костяных людей не безграничны. Зато теперь мы знаем, что у тебя есть враг. Он...
– Она... Это была она... В последней фразе гомонкул называл ее именно так... Багров не спорил.
– Возможно, и так, – сказал он.
– Что такое архей? – спросила Ирка.
– Слово со множеством значений. У масонов архей – нематериальное тело, которое мы создаем своими хорошими и не очень делами. Кроме того, еще есть архей – духи жизни. Есть архей – жизненная сила. Подозреваю, той, кто написала «рокос», архей нужен в этом последнем смысле.
– Зачем?
– Ты никогда не замечала, как стремительно перемещаются маленькие дети? С каким бесконечным транжирством они расходуют энергию? Глазами не уследишь. А вот дряхлый старик. Сидит на скамейке, греется на солнце, и жизнь в нем едва тлеет. И если посмотреть ему в глаза – там нет даже мысли. Одно спокойное ожидание, когда нужно будет собираться в дорогу, – заметил Багров.
Он просыпал на стол соль и задумчиво чертил по ней длинным ногтем мизинца какие-то знаки.
– Обычная история. Старость. Тело обветшало, – сказала Ирка.
– Понятно, что обветшало. Ни один хлам не служит вечно. Но тут другое. У упомянутого старика иссяк архей. Археи, духи жизни, что метались прежде в крови, горяча ее, больше не делают этого.
– Знаю. Эдя говорил как-то, что люди не умирают. В них просто садятся батарейки, – вспомнила Ирка.
Отчасти подражая Багрову, она тоже просыпала соль и стала водить по ней ногтем. Не то чтобы рисовала руны, а так, без особого смысла.