Но каким бы большим ни был стакан, вода в нём всё-таки
закончилась, и пришлось Тиму покинуть кухню, ставшую для него
временным ночным убежищем. В этот раз он шёл чуть быстрее, так как
ему хотелось поскорее вернуться в комнату и забраться под
одеяло.
- Тим! – вдруг раздался в ночи глухой замогильный голос.
Генри Стюарту пришлось сделать в рассказе небольшую паузу, так
как после его последней фразы, причём сказанной особенно резко и
громко, несколько девочек даже взвизгнули от неожиданности.
Дождавшись, когда все успокоятся и вокруг костра снова станет тихо,
он продолжил:
- Тим, это я – твой брат Том!
Мальчику показалось, что он сейчас от страха упадёт в обморок.
Его ноги как будто вросли в пол, и он не мог сдвинуться с места.
Старое бабушкино зеркало находилось буквально в метре от него, и
этот глухой, но явно детский голос доносился оттуда. Но стоило
только Тиму уловить боковым зрением какое-то шевеление в этом
зеркале, как он тут же сорвался с места, вмиг влетел по лестнице на
второй этаж, закрылся в комнате и нырнул с головой под одеяло. Так
он и провёл остаток ночи, трясясь от страха и прислушиваясь к
ночным звукам. Только до самого рассвета всё было спокойно.
- В старом бабушкином зеркале живёт Том! – воскликнул он, когда
утром дедушка зашёл в его комнату.
- С чего ты взял? – удивился тот.
И тогда Тим рассказал ему, что произошло с ним ночью.
- Ты всё это выдумал от страха, - махнув рукой, рассмеялся
дедушка. – В твоём возрасте я тоже боялся темноты.
И сколько бы мальчик ни пытался убедить его в своей правоте, ему
это так и не удалось.
Целый день он просидел в комнате, а когда всё-таки нужно было
спуститься вниз, пулей проскакивал мимо зеркала, ещё и зажмурившись
при этом. И он с ужасом ждал приближения ночи, так как был уверен,
что вчерашний кошмар повторится. Зачем-то он понадобился своему
умершему брату, и теперь тот от него не отстанет.
Несмотря на желание Тима, чтобы день длился круглые сутки, ночь
всё-таки наступила. Дедушка пожелал ему спокойной ночи и отправился
спать, а мальчик забрался под одеяло, где и намеревался просидеть
до самого утра. Но, видимо, сказались нервное напряжение и
усталость, поскольку не прошло и получаса, как он погрузился в
глубокий сон. Правда, на деле сон оказался не таким уж и глубоким.
Глаза его моментально открылись, едва посреди ночи раздался всё тот
же замогильный голос: