– Уговорил, – кисло улыбнулся я, но на душе оттаяло. Ничего страшного не произошло, даже наоборот. Не то, что полтора месяца назад, когда на меня впервые снизошло озарение. Впрочем, случай тогда был гораздо сложнее…
Мимо стойки с пустым подносом проскользнула расстроенная официантка.
– Люся, держи себя в руках, – коротко бросил Владик.
– Да пошёл ты со своими советами… – сквозь зубы огрызнулась официантка, швырнула на стойку листок с заказом и скрылась в подсобке. Тотчас оттуда появилась уборщица и принялась сметать с пола осколки и замывать пятно. Минуты не прошло, как на паркете и следа не осталось.
Владик проводил невозмутимым взглядом уборщицу, посмотрел на оставленный Люсей листок и взял в руки шейкер. Длинноволосый парень в джинсовой безрукавке на голое тело, сидевший за стойкой на другом конце, шумно вздохнул.
– Холодное пиво имеет два недостатка, – философски изрёк он, глядя в никуда потухшим взглядом и оглаживая ладонью запотевший стакан. – Первый: рано или поздно оно становится тёплым…
Он с сожалением посмотрел на полупустой стакан, залпом допил пиво и застыл в прострации. Вопреки философским рассуждениям лицо у него было отпетого уголовника, а руки покрывала цветная татуировка змеи, обвившейся вокруг внушительных бицепсов. Голова змеи покоилась на правой ладони, хвост – на левой.
– А второй? – поинтересовался Владик, мастерски жонглируя шейкером.
– Что – второй?
Парень недоумённо уставился на бармена. Похоже, философская сентенция вырвалась из него столь же непроизвольно, как у меня предсказание о разбитом бокале.
– Второй недостаток холодного пива, – напомнил Владик.
– А, второй… – поморщился парень и опять тяжело вздохнул. В его вздохе сконцентрировалась вселенская скорбь. – Пива всегда мало…
Владик хмыкнул, поставил на стойку два бокала, разлил в них из шейкера коктейль. Затем открыл холодильник, извлёк бутылку «Holsten», откупорил и послал её по стойке лохматому парню.
– Держи. На этом, Шурик, твой кредит заканчивается.
Парень повеселел.
– Спасибо, Влад! Никто, кроме тебя, не понимает душу вольного художника. – Пиво забулькало из бутылки в стакан. – На следующей неделе халтуру закончу, все долги верну, – пообещал он.
Орешек арахиса в стоящем передо мной блюдце вдруг задрожал, сполз на стойку и начал крошиться, будто кто-то маленький и невидимый грыз его. Только этого не хватало! Я покосился на Владика и осторожно заслонил крошащийся орешек рукой.