Перед глазами Рината словно живые вставали
телевизионные кадры с многочисленных военныхэтнических и
религиозных конфликтов его мира, широко тиражированные средствами
массовой информации. Он потрясенно переживал все заново, как в
первый раз. Видел здоровых, кровь с молоком, бородачей со смехом
резавших глотки стоявшим на коленях людям. Они искренне радовались,
смеялись, запрокинув головы. Видел побитые камнями женские тела,
валявшиеся на центральных площадях разрушенных городов. Рядом с
ними тихо, едва дыша, на корточках сидели чумазые малыши, боявшиеся
даже поднять глаза. Видел сухие, бесцветные глаза матерей, в
мгновение ока превратившихся в старух после известий о гибели
сыновей и дочерей. Не в силах стоять на ногах они падали ниц,
молча, не рыдая, что было еще страшнее. Видел превращенные в
развалины цветущие сады, взорванные прекрасные дома и дороги,
обрушившиеся мосты и железнодорожные вокзалы.
Он то хмурился, скрипя зубами, то горько улыбался.
Ведь это тоже была правда — правда страшного будущего, которое
ждали их всех! Оно ждало в первую очередь его, сегодняшнего имама
Шамиля, который в борьбе за мифическое исламское государство на
территории Кавказа, сведет в могилу большую часть его мужчин и
юнцов, еще больше оставит детей без отцов! Скривился Ринат в хмурой
и беспомощной ухмылке от этой мысли. Он, именно он, своими
собственными руками почти уничтожит Кавказ ради его свободы! Это
было настолько дико и страшно осознавать, что парень еле слышно
застонал.
- Неужели опять все это повториться? - прошептал
он, с такой силой сжимая кулаки, что пальцы впились в кожу. -
Опять, как уже было в мое время...
Он буквально физически чувствовал, как всего его
подталкивало к уже проторенной дорожке дальнейшей войны, к
тотальной мобилизации горцев, к яростной борьбе до последнего
мужчины. Это едва не витало в воздухе. Об этом шептались
седобородые аксакалы, заходившие проведать выздоровление своего
имама и обменяться с ним мудрыми словами. Этому же вторили юнцы, с
едва пробивавшимися бородками, восторженно глядевшими на него,
своего героя. Ему даже ничего не нужно было делать: ни яростно
что-то кричать, ни махать острой саблей, ни самолично вести горцев
в бой. Сейчас имама уже стал знаменем Ислама, сакральным символом
борьбы с неверными, на которого равнялись в аулах и считали живым
мучником за веру. Словом, Ринат находился в туннеле, у которого
оставался лишь один путь — вперед к войне...