Горцы, видя неподвижно стоявшего на скале человека,
посчитали его позу вызовом для себя. Мол, этот храбрец показывает,
что они ни когда не попадут в него. Десятка два их, прикладывая
ружья к плечу, то и дело стреляли в сторону поэта. Каждый каменный
фонтанчик от пуль у ног поэта они отмечали горестными завываниями.
Чувствовалось, что рано или поздно, кому-то из них должно было
повести.
- Хватит! Хватит, я сказал! - решительно крикнул
Ринат, вскидывая руку в небо и привлекая к себе внимание. - Братья,
вы мюриды священного газавата или неопытные юнцы, впервые вышедшие
на охоту? Хватит дырявить небо. Чему вас учили ваши отцы? Каждая
пуля должна попасть в цель. А у вас? В небо?! В молоко?! А когда
придут враги с чем останетесь?
Психологически «накачивал» он своих людей, намекая
в бессмысленность осады этого кряжа.
- Мы возвращаемся... Наша битва будет не здесь. Как
сказано в Священной книге, всему свое время. Время для битвы с
неверными тоже настанет... А сейчас я сам поговорю с ними, - он
махнул рукой, показывая, чтобы мюриды отошли от кряжа.
Ринат тронул поводья и его иноходец медленно пошел
к скале. Сидевшие наверху настороженно следили за его приближением,
не веря в свое спасение. Остановившись у еле заметной тропки,
ведущей наверх, он поднял руку с раскрытой ладонью. Знак
безоружного человека, понятный всем.
- Путники, я имам Шамиль, властью Аллаха несу его
слово здешним жителям, - громко и раздельно начал говорить он,
словно рассказывая проповедь. - Есть ли среди вас коллежский
секретарь государственной коллегии иностранных дел по имени
Александр Сергеевич Пушкин? Мне нужно сказать ему несколько
слов...
Эти слова вызвали эффект сродни взрыву боеприпаса
весьма и весьма солидного калибра. Иначе было и не описать то
оживление, которое возникло в этот момент среди засевших на скале.
Их удивленные и встревоженные голоса доносились даже до низа. Такая
реакция была неудивительна. Имя имама Шамиля к этому времени уже
гремело по Кавказу, как принадлежавшее ярому противнику русской
экспансии и врагу православных. Встретить его здесь, вблизи русских
земель, было очень и очень нехорошим знаком, как минимум,
означавшим скорое нападение на крепость. К тому же очень странным
было обращение по имени и должности к одному из них. Откуда меч
Пророка, как здесь называли имама, мог знать Пушкина? Может
готовился похитить его? Мысли, которые могли возникнуть у засевших
на скале, были далеко от успокаивающих...