Глаза цесаревича загорелись от любопытства. Видно,
строки его зацепили.
- А еще что-то знаешь? - спросил он, отмахиваясь от
кого-то из Свиты. - Не мешайте, - он вновь махнул в их сторону
рукой, давая понять, чтобы их оставили наедине. -
Прочти.
Мысленно потирая руки, Ринат продолжил:
- О власти мировой, ты размечтался всласть; а не
боишься в ад, как шах-гордец, попасть? Вчерашнее ничто, ты завтра
станешь прахом. Ответь: тебе над чем дана сегодня
власть?
Цесаревич грустно улыбнулся. Видимо, строки что-то
всколыхнули в его душе. Может ему вспомнился строгий отец,
бредивший завоеванием турецких проливов; может кто-то из
воинственных генералов.
- Хайям был не только поэтом и ученым. Он был
величайшим мистиком из всех когда-либо живших на этом свете, -
собравшись с духом, Ринат начал «задвигать» цесаревичу свои знания
о будущей истории. - Философ оставил после себя множество самых
разных предсказаний о будущем, среди которых были и о
России.
У юноши натуральным образом поползла челюсть вниз.
Налицо был разрыв шаблона. Какой-то оборванец и босяк рассуждает о
мироздании и рассказывает сыну императору о предсказаниях будущего.
Как такое возможно?
-...Через какие-то два десятилетия Россию ждут
великие испытания. Начнется война с европейскими державами. Флоты
Великобритании и Франции окажутся в Крыму у берегов самого
Севастополя. Враг после долгих и изнурительны боев выбьет
защитников города с их позиций, - рассказывал Ринат, видя, как
бледнеет и вытягивается лицо цесаревича. - Страна окажется не
готова к такой войне... Позора и тяжести мира не выдержит ваш
батюшка...
Цесаревич охнул, вздрагивая всем телом.
- Не легче окажется и ваше бремя власти, Ваше
Высочество. Придется решать вопрос о воле крепостных и чрез это
столкнуться с целой сворой злобных псов — их владельцев-помещиков.
После вы столкнетесь с не менее страшным врагом — внутренним. На
монаршую власть ополчатся безумцы-одиночки, что решаться убить
императора ради мифической конституции...
Рассказывая о будущей истории, Ринат внутренне
сокрушался, что помнил о событиях этого времени самые настоящие
крохи — лишь главные вехи. В памяти отложилось что-то из школьного
и вузовского курса истории, после добавилось из прочитанных книг и
учебников дочери. К сожалению, совсем не запомнились
детали...