На лай вышел жрец
неопределённого возраста. Большая пектораль с шакалом Ануи
на груди сообщала о его высоком положении. Из сада
выбежали юноша и девушка в коротких светлых
туниках — видимо, послушники. Стало быть, культ здесь
всё же не угас. Конечно, при ближайшем рассмотрении
бросалось в глаза, что местным жрецам не хватало рабочих
рук. Сады уже не казались безукоризненно ухоженными, как
издалека, да и плодородной земли возделывалось меньше,
чем могло бы. Что ж, до недавнего времени само
наличие здесь кого-то живого для Паваха и других оставалось
предметом сомнений. Но маленькая община жрецов если
не процветала, то, по крайней мере, существовала довольно
сносно.
Жрец отозвал псов, и они нехотя
отступили в тень храма, но смотрели по-прежнему
недобро... смотрели, как казалось Паваху, прямо на него.
За его спиной о чём-то зашептались солдаты,
но он не разобрал слов.
Воин перевёл дыхание и поднял
взгляд на двери храма. Внушительные окованные бронзой ворота,
приличествующие священному месту, по-видимому, были разрушены
во время войны. Их заменили на сколоченные
из грубо отёсанных брёвен створы. Но вход по-прежнему
охраняли две статуи, традиционные для всех святилищ Владыки
Мёртвых. Каждая из них изображала Ануи в виде могучего
мужчины с головой пса. Взгляды изваяний были ещё тяжелее, чем
у каменных шакалов. Правой рукой и тот, и другой
каменный Ануи опирались на копьё, а в левой держали
Весы Истины с сердцем на одной чаше и Пером Закона
на другой. Павах не знал, какой из ритуальных
предметов сейчас пугал его больше. Казалось, в следующее
мгновение статуи одновременно поднимут копья и пригвоздят его
к каменным плитам. Но ещё страшнее было думать
о Суде в Чертогах Стража Порога, где его сердце
на Весах Истины будет слишком тяжёлым, чтобы пройти
испытание.
Послушники ласково успокаивали псов.
Жрец проницательно смотрел на отряд, останавливая взгляд
на каждом из прибывших.
— Что привело вас в эти
места? — спросил он.
Павах замешкался. Взгляды воинов
обратились к нему, ведь он был командиром отряда.
Послушники посмотрели на него с любопытством.
Бывший телохранитель выступил вперёд
и произнёс:
— Мы здесь согласно приказу
Владыки Секенэфа Эмхет, да будет он вечно жив, здоров
и благополучен. Император шлёт дары вашему храму.
Он показал бальзамировщику
фаянсовую императорскую печать и жестом велел воинам поднести
жрецу два ларца: один с драгоценными благовониями,
другой — с кусочками освящённого чёрного оникса.
Бальзамировщик улыбнулся радостно и несколько удивлённо. Сняв
перчатки, он открыл ларцы и провёл ладонями над дарами.
Его тёмные глаза засветились от удовольствия. Он выглядел
неожиданно растроганным. «Неужели что-то способно затронуть сердце
бальзамировщика?» — с удивлением подумал Павах.