Я оказалась здесь потому, что жизнь – внезапно – вручила меня Жизни. Я не чувствую ни страха, ни вины, ни стыда. Едва лишь оказавшись рядом с ним и услышав его голос, я убедилась в его правоте – есть мгновения, когда просто необходимо идти на риск, совершать безумные поступки.
«Сколько дней я провела впустую, корпя над книгами и тетрадками, совершая сверхчеловеческие усилия для того, чтобы купить свое собственное рабство, – подумала я. – Зачем я лезла вон из кожи, добиваясь этой работы? Что она прибавит мне как человеку, как женщине?»
Ничего. И неужели я родилась лишь затем, чтобы провести остаток жизни за канцелярским столом, помогая судьям вести процессы?
Должно быть, подобные мысли появляются, когда слишком много выпьешь. Ведь не сегодня придумано: «Кто не работает, тот не ест».
Это сон. И сейчас он кончится.
Но почему же он все длится? И впервые я подумала о том, что стоило бы уехать с ним в горы. В конце концов, начинаются каникулы – впереди целая неделя.
– Ты кто ему? – спросила меня красивая женщина за нашим столом.
– Мы дружили с ним в детстве, – отвечала я.
– Он и в детстве умел это?
– Что «это»?
Застольная беседа становилась все менее оживленной.
– Сама знаешь, – сказала она. – Творить чудеса.
– Он уже тогда умел хорошо говорить, – ответила я, не вполне отдавая себе отчет в том, что я сказала.
Все за столом рассмеялись – и он вместе со всеми, а я так и не поняла, что же их так развеселило. Но от выпитого вина я почувствовала себя свободней и не нуждалась в том, чтобы контролировать происходящее.
Я осмотрелась по сторонам, отпустила реплику по какому-то поводу, о чем через минуту забыла. И снова стала думать о каникулах.
Мне было хорошо сидеть здесь, мне было интересно. Мои новые знакомые вперемежку с обсуждением серьезных проблем перешучивались и острили, и мне казалось, будто все, что творится в мире, прямо касается меня. По крайней мере, хоть на один вечер жизнь представала передо мной не на экране телевизора, не на газетных страницах.
Да, мне будет что рассказать, когда вернусь в Сарагосу. А если я приму его приглашение, воспоминаний и впечатлений хватит на целый год.
«Он был совершенно прав, что не обращал внимания на мои рассказы о Сории», – подумала я, и мне стало саму себя жалко: уж сколько лет в ларчике моей памяти лежали одни и те же истории.