– Вы Татьяна Александровна? – недоверчиво переспросили они почти хором.
– Я, – в зеркальных потолках отразилось что-то, мало похожее на меня обычную.
– Лев Дмитриевич Сошкин, – представился первый.
– Иван Сергеевич Мальков, – не отставая от него, вторил другой.
– Вы проходите. Присаживайтесь, – засуетились мужички.
– Вот здесь удобнее.
– Чаю хотите?
Я отрицательно помотала головой: глотать было страшно.
– Мы вот по какому поводу. – Дядьки переглянулись и не то чтобы засмущались, а как-то замялись. Я не без труда ободряюще улыбнулась. – Лев Дмитриевич живет на втором этаже, как раз подо мной.
– Супруга уехала с детьми на Канары, а ее бульдожка скучает, лает, глаз сомкнуть не дает, – пожаловался Лев Дмитриевич.
– А у меня с детства бессонница, – вторил ему Иван Сергеевич.
– Вчера день был солнечный, теплый.
– У нас внизу летнее кафе еще не закрыли.
– Но сейчас народу в нем мало. Холодно все-таки.
– А летом все ночи напролет какие-то, простите, мерзавцы в нем гуляли.
– Дым коромыслом стоял.
– Спать невозможно.
Они продолжали возмущаться, а я горестно недоумевала: зачем они меня позвали? Для чего я рассталась с диваном? Дяденькам, похоже, скучно, погода плохая, жены разъехались, телефон доверия надоел. Почему в таком случае не помучить жалобами частного детектива, пользуясь моей временной безгласностью. Правильно, я лучше бульдога, все понимаю, молчу, не лаю и пока не кусаюсь.
И вдруг:
– Ночью я слышал выстрел.
– А я говорю, это открывали шампанское.
– За этим мы вас и пригласили, – мужички выжидающе уставились на меня. Задумавшись, я, наверное, пропустила в их повествовании что-то важное. Не то у меня было состояние, чтобы притворяться любезной.
– Что… от меня… хотите? – прохрипела я.
– Да, да! – засуетились мужички. – Мы же еще не объяснили. Иван Сергеевич считает – вчера у нас под окнами было совершено убийство.
– А Лев Дмитриевич полагает, что хлопнула пробка.
– Мы поспорили и хотим, чтобы вы разрешили наш спор.
– Как? – У меня не было сил даже на то, чтобы удивляться.
– Вы должны выяснить, имело место убийство или нет.
– Будете у нас кем-то вроде арбитра.
– Мы поспорили на пятьсот долларов. Выигравший уступает вам половину.
– О расценках моих слышали? – тоскливо прошептала я. Так и знала, зря время теряю.
– Конечно, конечно!
– Но мы подумали, вам же не надо расследовать преступление, не надо искать убийцу, причину, заказчика.