Йока едва не прыснул в кулак: старая
росомаха! Надо рассказать ребятам!
– Я потребовал от него публичного
извинения перед мальчиком, в присутствии его одноклассников, –
сказал отец негромко, – мне кажется, это самая лучшая
компенсация.
Йока раскрыл рот от удивления: он не
ждал от отца ничего подобного. Да это не поражение, это полная,
безоговорочная победа! Собственно, ничто кроме мнения
одноклассников в этой истории его не волновало, и надеялся-то он на
судебное дело только потому, что слухи о нем не могли не дойти до
ушей его товарищей!
Чудотвор громко хлопнул себя по
коленке и рассмеялся, а доктор проворчал:
– Не думаю, что ты поступил
правильно. Мальчик будет считать, что ему все позволено.
– Отлично, Йера! Просто отлично! –
смеялся чудотвор. – Я бы до этого не додумался!
– Не вижу в этом ничего смешного, –
ответил доктор, – это ничему не научит ни мальчика, ни его
учителя.
– Напротив! – воскликнул чудотвор. –
Это тонкая психологическая игра. Представьте себе ситуацию, когда
гадкий мальчишка вынужден выслушивать – публично выслушивать! –
извинения старого педагога. Глупей положения и представить себе
нельзя! И парень будет вынужден принести ответные извинения, если,
конечно, имеет представления о приличиях. Кроме того, профессор
Важан – если это тот самый Важан – действительно старая росомаха,
поднаторелый в тонкостях светских свар. Он переиграет мальчишку,
выставит его дураком.
– Ну, так далеко я не заглядывал, –
скромно сказал отец, – и, разумеется, Йоке я об этом не
говорил.
– Кстати, а не пора ли представить
нас друг другу? – вдруг спросил чудотвор. – Хочу взглянуть, как
мальчик изменился за последние десять лет.
– Я пошлю за ним, – согласился отец,
и Йока бочком двинулся в сторону крыльца, а потом опрометью кинулся
в свою комнату, чтобы никто не заметил его отсутствия. И когда
дворецкий позвал его вниз, в гостиную вышел как ни в чем не
бывало.
Чудотвор уже сидел в кресле напротив
камина и тетешкал на коленях Милу. Рядом стояла мама и улыбалась.
Йока остановился в нерешительности, чудотвор же поднял прищуренные,
словно близорукие, глаза и хлопнул себя по колену.
– Ба! Ясна! Как быстро растут чужие
дети! Он же был крохой! Я отлично помню, вот таким вот крохой! –
незнакомец показал рост примерно в полтора локтя[2] от пола. –
Меньше этой противной девчонки!