Отец проигнорировал его слова и
продолжил:
– Важан не только нарушил школьные
правила, за которые я мог бы привлечь его к суду, он нарушил
гораздо более важные правила – правила игры, определенные между
учителем и учеником. Изменение правил во время игры – бесчестный
поступок.
– Йера, это неважно, и суд, как ты
понимаешь, все равно будет на твоей стороне. Я бы написал
медицинское заключение, этого бы хватило с лихвой, – проворчал
доктор.
– А я думаю, Йера прав: дело не в
здоровье ребенка. – Чудотвор отхлебнул вина из высокого бокала. –
Заживет, как на собаке. Мне кажется, для мальчика это шалость,
баловство, что-то вроде учебного поединка на уроке фехтования. Он
пробует свои силы, измеряет свои возможности. И вдруг оказывается в
ситуации, когда это вовсе не учебный поединок на рапирах, а самый
настоящий, с обнаженными остриями шпаг. Йера прав: это изменение
правил во время игры.
– Для учителя это не учебный
поединок и не игра, – парировал доктор. – Он приходит в школу не
развлекать детей, а передавать знания. Если он не умеет справляться
с классом дозволенными средствами, грош ему цена как учителю. Хотя
я его хорошо понимаю: не так много в его руках дозволенных средств.
Все это – следствие излишнего либерализма в современном
образовании. В наше время никто из мальчиков не посмел бы вести
себя столь возмутительно. Согласитесь, нам бы и в голову такое не
пришло.
– Я думаю, это и нынешним мальчикам
приходит в голову нечасто, – рассмеялся чудотвор, – и это не
следствие либерализма в образовании, а следствие либерального
воспитания Йоки Йелена Йерой Йеленом. Йера, ты так и не сказал, что
же ты придумал вместо иска?
– Профессор Важан сразу согласился
удовлетворить любое мое требование. Да и чего бы я добился этим
иском, кроме шумихи в газетах? Она не нужна ни мне, ни ему.
Профессор сказочно богат, материальная компенсация для него –
пустой звук.
– А не тот ли это Важан, что
преподает историю в университете? – спросил чудотвор, и Йоке,
который слушал разговор затаив дыхание, показалось, что спросил
чудотвор не из любопытства: слишком цепко, слишком коротко
прозвучал вопрос.
– Да, тот самый. А что? – Вопрос
чудотвора насторожил и отца.
– Нет, ничего, – равнодушно ответил
тот, – в юности у меня были друзья, которые у него учились.
Студенты уже тогда звали его старой росомахой. Твой сын просто не
знал, с кем связался.