Вечер завершается десертом и громким криком малышки, извещающим о желании получить полагающуюся порцию молока. Кормить Дину мама уходит в машину. Макс расплачивается и, схватив Лёшку, направляется к выходу. Джейк задерживает меня за руку, властно целует в губы и шепчет:
- Я залюблю тебя ночью до изнеможения. Сегодня я буду везде. А ты будешь стонать моё имя и содрогаться от оргазмов.
- Жду не дождусь, - шепчу ему в губы, покрываясь мурашками от желания, вползающего в меня с голосом.
- Эй! Русско-американская дружба! Кончай гибридные отношения показывать! – возмущается Алёнка, застывшая на выходе. – Совсем с ума сошли! Мы на пороге холодной войны, а они иммунитетом от микробов друг с другом делятся.
- Алька, Алька! Вот пригласит отец в гости очередного американского придурка, посмотрю я на вашу дружбу! - обхватывает Альку за плечи. – Пойдёмте, девочки, родичи заждались.
Весь вечер не нахожу себе места. Щёки горят, трусики намокли, живот зверски тянет от пустоты. Смотрю на часы, а время тикает через раз.
- Мариш, идите домой, отдыхайте, - мама забирает Алёшу себе. – Мы его сами уложим.
- А лучше, Джей, хватай и неси сразу в койку, - подначивает Макс. – У неё глаза блестят как при теч…
- Макс! – обрывает его мама. – На свои глаза посмотри!
- А что на них смотреть? – разводит руками. – У меня практически целибат. Я всё жду, когда врач даст команду фас.
Засмеявшись, мой дракон хватает меня на руки и ускоренными темпами спускается домой. Не спуская с рук, несёт в ванную, сдирает платье, бельё, попутно срывая с себя одежду, разворачивает к себе спиной, наклоняя на раковину. В отражении я вижу блеск, о котором говорил Макс, нездоровый, сумасшедший, жаждущий.
- Не закрывай глаза, - шепчет Джей. – Я хочу, чтобы ты смотрела.
И я смотрю, как он убирает с шеи волосы, заменяя их на губы, рукой поглаживает живот, перемещаясь к груди, между пальцев покатывает затвердевший сосок, оттягивая и сжимая сильнее, вторую руку спускает вниз, раздвигая складочки и массируя клитор. Вижу, как приоткрывается мой рот в стоне, когда пальцы ныряют в меня, и пьяная пелена заволакивает глаза, когда ихсменяет член, медленно растягивающий изнутри. Не могу оторвать взгляда от его голодных глаз, потемневших от возбуждения, рельефных мышц, напрягающихся при каждом движении бёдрами.