– Слушай, а может нам кистеньками обзавестись? Один удар в
лобешник - минус один бандюган. Как тебе такая арифметика?
– Чем обзавестись? – удивился Вадька.
– Кистень – это гирька такая на цепи или веревке. - Я показал
рукой как им нужно отмахиваться от разных негодяев.
– Где мы их возьмем?
– Ты видел набалдашники на наших кроватях? – Пояснил я суть
идеи. – Открутим их и к веревкам привяжем. Прикинь, такая дура
вылетает и прямо по кумполу?
– Ну, да, когда внезапно и по лбу это круто будет, – обрадовался
мой соратник.
– На кого еще можем рассчитывать, кроме Маэстро и Зёмы, как
считаешь? – Задал я следующий вопрос.
В комнате было еще четверо пареньков нашего возраста, которые
учились в параллельном восьмом классе «Б».
– Поговорить с парнями конечно можно, но против Чеснока они
быстро сольются. Тем более, Дюша уже давно шестерит на их
банду.
Дюша, сокращенно от Андрея, чем-то мне напоминал Зёму, высокий и
худой, тоже беспризорник, но характер лизоблюдский чувствовался
сразу. Да и мне приходилось несколько раз лупить мерзавца, который
иногда тряс деньги с малышей. Как говориться, молодец среди овец, а
против молодца и сам овца.
– Значит так, – сказал я Вадьке, – завтра встаем пораньше и
тренируемся с кистенями, чтобы себе ими по лбу не съездить, и в
школу идем вместе с этими фиговинами.
– Хорошо, – меланхолично согласился Бура.
«Надежный парень этот Вадька, с таким хоть в разведку, хоть на
гулянку в чужой район, не сдаст», – подумал я и сказал:
– Пошли спать.
Однако когда мы с Бурой вошли в жилой корпус, нас встретила
Наташка.
– Богдан, можно с тобой поговорить? – Спросила она.
Пришлось второй раз выйти на крыльцо корпуса, снова послушать
ворчания сторожа Иваныча: «Ходют туда-сюда, ходют, спать уже
идите».
– Спокойно Иваныч, все под контролем, – отмахнулся я от
старика.
На крыльце, не смотря на месяц май, было довольно прохладно. Я
бы, конечно, накинул Наташке на плечи свой единственный пиджак, но
он остался в деревянном чемодане у меня под кроватью. И сейчас я
был одет в подобие армейской гимнастерки, только неопределенного
темного цвета. Такова была в это время школьная форма. Ну, а что,
зачем легкой промышленности париться, шить всякие навороченные
куртки и брюки, стряпай гимнастерки и для солдат, и для школьников,
и для студентов? Все одинаковые и все одеты как чучела. А больше
всего меня бесила фуражка, наверное, их специально выпускали в
бесчисленном множестве, чтобы люди сразу привыкали к военным
порядкам. Сестра моего друга приоделась более нарядно, на ней было
яркое красное платье немного ниже колен, в крупный белый горошек. И
я еще раз себя мысленно спросил: "Почему Богдан, в теле которого я
находился, не обращал на нее никакого внимания? Странно".