– Что поделать, если мама таким родила, – ответил я под смех и
истеричное хрюканье всего класса.
– Садись на место, пока, – сжимая от бессилия кулаки, сказал
математик.
Звонок на перемену прозвучал ровно в тот момент, когда я уселся
на любимую "камчатку". На перемене же всё было как обычно: малышня
носилась туда и сюда, я со своей бандой стоял и тихонько шушукался.
Мы обсуждали новое холодное оружие, кистень.
– Толик, – поинтересовался я у Маэстро, – Постный не
подкатывал?
– Не, шухарится, – ответил друг.
– На следующей перемене, вопрос закроем, – объявил я своим
парням, – и без этого жирного придурка проблем хватает.
– Можно тебя на два слова? – Вдруг обратилась ко мне Иринка,
наша классная королева красоты, из-за которой я улетел с крыши.
Девушка подошла со спины, и я от неожиданности вздрогнул и
чуть-чуть не выхватил кистень из металлического шарика от кровати.
Вот был бы номер, если бы я ей залепил в лоб. Ужас просто. Мы
отошли на несколько метров в сторону.
– Ну? – Задал я логичный вопрос.
– Ты на меня не очень сердишься? – Невинно потупив глазки,
спросила черноволосая красавица.
– То, что нас не убивает, делает сильнее, – ответил я цитатой
Ницше, – еще вопросы?
– Ты все еще хочешь сходить со мной в кино? – Снова стрельнув
глазками, спросила она.
Я тут же почувствовал просто огненный взгляд где-то сбоку и
оглянулся. Наташка как гипнотизёр смотрела напряжённо на нашу
беседу с Иринкой.
– Давай договоримся, Ирина, у нас был уговор, я прохожу по
крыше, мы идем в кино, так?
Девушка кивнула в ответ.
– Я с крыши этой хряпнулся, и пока летел, пока лежал, пока в
больнице отлеживался, многое изменилось. И в кино я с тобой идти
больше не хочу. Предлагаю эту тему закрыть.
– Ты очень изменился, – пролепетала красавица, которая ранее не
знала отказов. – Как будто ты - другой человек.
- Я и так другой человек. Тут помню, тут не помню. - Я потрогал
свою голову.
Наконец прозвенел звонок на урок, и я обрадовавшись, что беседа
сама собой подошла к завершению, потопал в класс. Но пока толкался
в коридоре с ребятами, ко мне протиснулась Наташка и зашептала:
– Что она тебе говорила?
– Ревнуешь? – Улыбнулся я.
– Вот еще, – прошипела еще одна королева красоты восьмого «А» и,
ткнув меня в бок локтем, поплыла к своей парте.
Урок истории, в отличие от урока геометрии, вел не недавний
выпускник пединститута, а бывший фронтовик Данил Васильевич Чернов,
у него было осколочное ранение в правую руку, и поэтому он часто ее
держал на перевязи. А когда на улице скакало давление, то по лицу
нашего учителя можно было понять, что его плохо вылеченная рука
побаливает. Что характерно, Данил Васильевич был одним из немногих
педагогов в школе, который никогда не повышал голос и обращался
исключительно на вы. И самое главное, он любил выслушивать наши
детские мнения о том или ином историческом событии.