– Именно так. – Второй голос пришел сзади, тихий и злой. – Мария Павловна. И вас это не касается.
Небольшого роста пожилой человек с обветренным темным лицом, в выгоревшей потертой фуражке лесника отодвинул меня и накрыл ладонями пальцы Марии Павловны.
– Тише, Маша, тише. Люди глядят. – Он смотрел на меня с таким холодным бешенством в белесых глазах, что у меня мелькнуло: не будь вокруг людей, он мог бы и ударить.
– Извините, – смутился я. – Я не думал…
– Он пришел за мной? – спросила Маша, выпрямляясь, но не выпуская руки лесника.
– Ну что ты, что ты… Молодой человек обознался. Сейчас домой поедем.
– Я уйду, – сказал я.
– Иди.
Я не успел отойти далеко. Лесник догнал меня.
– Как ты ее назвал? – спросил он.
– Луш. Это случайно вышло.
– Случайно, говоришь?
– Приснилось.
Я говорил ему чистую правду, и я не знал своей вины перед этими людьми, по вина была, и она заставляла меня послушно отвечать на вопросы лесника.
– Имя приснилось?
– Я видел Марию Павловну раньше. Несколько дней назад.
– Где?
– Здесь, на рынке.
Лесник, разговаривая со мной, поглядывал в сторону прилавка, где женщина неловко связывала пустые корзины, складывала на весы гири, собирала бумагу.
– И что дальше?
– Я был здесь несколько дней назад. И купил десяток яиц.
– Сергей Иванович, – окликнула женщина, – весы сдать надо.
– Сейчас помогу.
Кто он ей? Он старше вдвое, если не втрое. Но не отец. Отца по имени-отчеству в этих краях не называют.
Лесник не хотел меня отпускать.
– Держи. – Он протянул мне чашку весов, уставленную кеглями гирь. Сам взял весы. Мария Павловна несла сзади пустые корзины. Она шла так, чтобы между нами был лесник.
– Маша, ты яйцами торговала? – спросил лесник.
Она не ответила.
– Я ж тебе не велел брать. Не велел, спрашиваю?
– Я бритву хотела купить. С пружинкой. Вам же нужно?
– Дура, – сказал лесник.
Мы остановились у конторы рынка.
– Заходи, – велел он мне.
– Я тоже, – сказала Маша.
– Подождешь. Ничего с тобой здесь не случится. Люди вокруг.
Но Маша пошла с нами и, пока мы сдавали весы и гири сонной дежурной, молча стояла у стены, оклеенной санитарными плакатами о вреде мух и бруцеллезе.
– Я вам деньги отдам, – сказала Маша леснику, когда мы вышли, и протянула кошелек.
– Оставь себе, – проворчал Сергей Иванович.
Мы остановились в тени за служебным павильоном. Лесник посмотрел на меня, приглашая продолжить рассказ.