— То она говорит, что терпеть не
может патриархальные условности, - горячился Алекс, - то является
на бал в трауре – по дедушке, которого никогда в глаза не видела!
Мне кажется, она все делает наперекор нам! Что за несносное
создание!
— Право, Алекс, вы говорите так,
будто сегодня впервые узрели Мари – уж вы-то должны бы давно
привыкнуть к ее шалостям, - легко отмахнулась я.
— Да, наверное… и не в Мари дело –
просто я сегодня весь день в дурном расположении духа, потому что
не выспался.
— Выдалась бурная ночь? – уточнила я
с наигранным сочувствием.
— Можно и так сказать… сегодня ночью,
часа в три, нас – представьте себе – посетили гости. Господин
Балдинский явился с каким-то срочным разговором к деду. – Вот с
этого момента я стала слушать куда внимательней. – Они, верно,
думали, что никто их не слышит, да только весь дом проснулся… а моя
спальня как раз над кабинетом, где они засели. У меня и так слишком
чуткий сон, а они до невозможности громко говорили. Я больше и глаз
не сомкнул до самого рассвета.
— А зачем же господин Балдинский
приезжал? Разве не мог разговор подождать до утра?
— Вот и я о том же! Не знаю, зачем он
явился, но дедушка и после его ухода остаток ночи из угла в угол
ходил по кабинету и не спал. Ну, и я не спал, потому что, как уже
сказал, у меня ужасно чуткий сон…
— А о чем же все-таки они говорили,
да и еще так громко? Они ссорились?
— Лиди, не знаю, право, мне дела нет
до того, о чем они говорили! – Алекс поморщился – он и правда был
сегодня не в духе. Настаивать я не решилась, уверенная, что выясню
все позже при случае.
Остаток танца я молчала, думая о том,
что Балдинский ведь гораздо более других подходит на роль Сорокина
– если Сорокин, разумеется, вообще в Москве. Ожог на лице мог быть
жесткой, но необходимой мерой: волевой человек, шпион, вполне
способен на это пойти, если бы захотел вернуться в Россию
неузнанным. И пробелы в биографии – это факт, который игнорировать
невозможно. А теперь еще выясняется, что у него какие-то дела с
Курбатовым, ради которых он может ворваться в дом графа ночью,
хотя, единственное, что объединяло их – знакомство с Щербининым
много лет назад. Друг с другом же они познакомились лишь неделю
назад у Полесовых.
Я чувствовала, что Балдинский очень
странный персонаж! Очевидно, мне нужно доложить о своих догадках
Платону Алексеевичу. И тянуть с этим нельзя – вот прямо завтра и
поеду к Марго!