— Сны, покупайте сны! — доносилось из
парка. — Сладостные, возбуждающие, вещие — на любой вкус! Лучшие
сны во всем Эргендсе! Сны, покупайте сны!..
Я поднялся со скамьи и направился
туда, откуда доносился голос.
Парк почти в точности копировал тот,
где я оказался после входа во «Фрею»: программисты использовали
схожий код. Звенели фонтаны, пестрели в свете фонарей цветники.
Жимолость тоже была в наличии.
Продавца снов я заметил сразу.
Толстый низенький мужичок с небритой физиономией никак не
соответствовал образу того, кто торговал волшебством. По замыслу
разработчиков ему было всё равно, что продавать — дешёвые сувениры
или чужие сны.
Поравнявшись со мной, он вкрадчиво
произнёс:
— Сдаётся мне, уважаемый, ты в этом
парке неспроста.
Тянуть я не стал — сразу достал
горсть монет:
— Мне нужен сон ребёнка.
— Сон ребёнка? Дороговато будет...
Детские сны безмятежны, чисты, как первый снег в конце
ноября...
— Давай без прелюдий, — жёстко
перебил я. — Сколько?
Маска добродушного волшебника вмиг
слетела с лица торговца.
— Есть печальные сны, есть радостные,
— деловито сообщил он. — Тебе какой?
— Конечно, радостный. Чем радостнее,
тем лучше.
— Десять ирллингов. Хороший,
радостный сон... К тому же настоящий, а не какая-нибудь подделка.
Целых три мага трудились над тем, чтобы скопировать его через
Астрал.
Я отсчитал нужную сумму и высыпал
монеты в ладонь торговца. Тот, порывшись в кармане, вынул пробирку
с искрящимся сонным эликсиром.
— Ты бы этим не увлекался, —
предостерёг меня торговец, когда я, взяв эликсир, уже собрался идти
дальше. — Детские сны расслабляют, притупляют бдительность... В
один прекрасный день и сам не заметишь, как смотришь на мир глазами
ребёнка. А это опасно.
— Чем же? — спросил я, хотя знал
ответ: создавшие торговца программисты схалтурили — он «не помнил»,
что этот странный диалог мы ведём не впервой.
Торговец улыбнулся — зло, цинично.
Сказал, обращаясь уже не ко мне, а в пустоту:
— Нельзя терять бдительность в мире,
где продаются сны.
И зашагал прочь.
«Да ты сам часть моего сна, — подумал
я. — Человечество купило себе сон под названием ВИРТУС — и полюбило
его больше, чем явь».
Но вслух я ничего не сказал —
торговец всё равно ни черта бы не понял.
Я свернул на другую аллею и пошёл
вперед, мысленно считая шаги. На тридцать пятом шаге остановился,
раздвинул кусты и вышел на безлюдную, окружённую вязами поляну.