Но после всех её открытий случилась
беда: обычный день, обычный сад, самый обычный выходной... хотя
какой он обычный, если у Дианы Кнежик выходных почти не было?
Однако в ту субботу она отдыхала. Она отправилась в сарай, взяла
сучкорез и пошла к яблоне, чтобы подрезать крону; садовник этого не
делал, хорошо зная, что с яблоней хозяйка любит возиться сама.
Поскольку яблоня вымахала за три метра, учёной пришлось встать на
стул, с которого она и упала — затылком на комбинированный
рыхлитель; упомянутый садовник, в том же месяце справивший
семьдесят пятый день рожденья, забыл рыхлитель в траве — и вместо
почвы его зубья пробили череп величайшего изобретателя
современности. Кнежик умерла мгновенно, а обстоятельства её смерти
— точнее, их вопиющая нелепость — породили слух об убийстве, но на
записях с камер было видно: она потеряла равновесие, закричала и
упала со стула. На одном форуме по этому поводу написали: «Что же
она ещё собиралась изобрести, раз Господь таким способом убрал её
из нашего мира?»
«Что же она ещё собиралась
изобрести?..»
Может быть, виртуальную копию
человека?..
Убив эту мысль снотворным, я
провалился в сон.
***
Днём во «Фрее» кипит жизнь.
При свете солнца тут так же красиво,
как и ночью, но эта красота иная — наполненная динамизмом. Звучат
всюду голоса, трясутся и скрипят повозки,распахиваются и
захлопываются двери. Из харчевен выходят пьяницы, из лавок —
служанки с набитыми сумками, из цирюлен — подстриженные клиенты. И
все они куда-то спешат: даже маги в своих разноцветных плащах будто
становятся суетливее.
Но в этой суете есть фальшь: если
долго стоять на месте, то можно заметить, что среди повозок
попадаются одинаковые, алкаши из харчевен вываливаются каждые
четверть часа (и пьяницы-неписи заходят с той же периодичностью), а
из сумок служанок часто торчит одно и то же. Но кто станет
приглядываться? ВИРТУС создан не затем, чтобы искать в нём
изъяны... Мы охотно их прощаем нашей виртуальной сказке, лишь бы
заменить ею быль.
Когда я подошёл к проулку, там уже
ждала Цолфи; как и обещал Ферзюбрь, на ней был Браслет Покорности,
глупо смотревшийся на «птичьем» запястье. Снять его гарпия не
могла, так что мы стали союзниками — пусть и против её воли...
Жалко, что ненадолго.
— Скотина! — выкрикнула Цолфи. — Гад!
Лживая сволочь!